Время, задержанное до выяснения обстоятельств, никуда не торопилось. Вслед за ним и Джона провалился в бездеятельную прострацию и бездумно созерцал официально-серую стену камеры предварительного заключения. Всё, что предшествовало аресту, да и многое, что арест сопровождало, было отложено в коробку с большой предупреждающей надписью «Не трогать! Опасно для здоровья!», и в своих мыслях Джона старательно обходил этот ящик по большой дуге. Тем более, что конкретики там было до стыдного мало, больше эмоций. Крик, когда он сорвался на женщину в коммуникаторе его квартиры. Драка с неравнодушным незнакомцем, который потребовал «прекратить этот террор». Холли, которой никто зла не желал, но всё равно получилось скверно. В итоге Джона больше всего переживал за девушку и терзался сильнейшим чувством вины, настолько тяжёлым, что задержанию он всё же попытался сопротивляться, чтобы последовать за коллегой в госпиталь. Как бы не так. Кто бы его отпустил.
При составлении протокола помятый доброхот назвался соседом миссис Лерман. Это имя, как и имя «соседа» Джона слышал впервые, но уже тогда всё это было уже не слишком важно. Единственное, что в те минуты хотел Эммерих — это позвонить, и единственное, чего боялся — это что по знакомому номеру ответит ещё один незнакомец. Рассудка Джоны не хватало, чтобы вообразить, что будет тогда, но чувства сопоставляли потерю доктора и мучительную смерть как схожие угрозы.
Ну вот. Не удержался. Заглянул.
Вопиющее чувство неправильности и мучительная неспособность определить, что же именно не так (а разгадка крылась вовсе не в его поступках, и даже не в сошедшем с ума мироздании), подбросило Джонатана. Углы камеры менялись перед глазами как стаканчики шулера на земной ярмарке старых веков, как слоги повторяемого сотню раз кряду слова, до полной потери смысла. Совсем скоро крошечные размеры камеры совсем перестали беспокоить заключённого. Мерить замкнутый контур в ограниченном пространстве можно было до бесконечности. Пока не появится Верье.
Савин ответил почти сразу, как будто ждал этого звонка. Несмотря на то, что Эммерих узнал голос, он всё же настороженно уточнил. Доктор Верье, это вы? О, слава богу… Доктор, я на Хеймдалле… в Мортимере… доктор… у меня проблемы.
По связи Джона так и не смог выдавить из себя ни слова конкретики. Всех слов казалось мало, чтобы описать творящееся безумие. И всё же, стало очень спокойно. Верье сказал не переживать и ничего не предпринимать до его приезда. Значит, сумасшествию конец. И всему найдётся рациональное объяснение. Иначе не может быть.
Даже простое воспоминание о Верье разорвало цикл обхода камеры. Джона сел и бездумно уставился в официально-серую стену камеры предварительного заключения.