Тин молча  трепыхался в руке крепкой воспитательницы, но вырывался не шибко старательно.  После воспитательной беседы с директором брыкаться было больно – директор предпочитал старые проверенные методы. Прыгалки, конечно, и близко не сравнить с фарпайчем, но тоже приятного мало. А кто не верит – пусть  сам на собственной заднице попробует. 
По дороге воспитательница занудно вещала о том, что   Белл – неблагодарный мальчишка. Его пожалели, определили в хороший приют, он сыт, одет, о нем заботятся, а  он не ценит и не понимает, что  с ним до сих пор возятся, хотя давно пора сдать его в колонию для малолетних преступников,  что по таким тюрьма плачет и Белл непременно окажется  в исправительном лагере. И там ему самое место. Потому что  их образцово-показательный приют  -  для умных  детей, которые не нарушают режим и слушаются воспитателей. И тут не место для агрессивного дебила с асоциальным поведением.
«Дебил» -  это про Тина, потому что он до сих пор читает по складам, хотя читать ему нравится,  и книжки он любит. 
«Агрессивный с асоциальным поведением» - это тоже про него. Он утром  покусал надзирателя, который подступился к нему с машинкой для стрижки. Видите ли,  у него вши! Нету у него никаких вшей,  медичка осмотрела, как его привезли  обратно! Да ладно бы налысо, так директор велел остричь ему полголовы, чтоб приметным стал и не сбежал снова. Вот   Тин и не выдержал,  начал отбиваться. Ну и тяпнул до крови гада с машинкой.  Отчего  оказался в кабинете директора снова, и огреб двойную порцию «воспитательных мер».
И теперь Тин мрачно  помалкивал и тащился вслед за воспитательницей. Верней, его тащили за ворот форменного комбинезона.  Все это он слышал не один раз. И в другое время непременно огрызнулся бы. Но на сегодня ему точно хватит. Даже когда та открыла дверь пустой темной  кладовки, в которой запирали провинившихся, только зыркнул на нее и  гордо вошел в «карцер» сам, не дожидаясь толчка в спину. Подумаешь, отсидеть до утра. Обойдется он и без обеда с ужином. В животе голодно заурчало. Пусть подавятся своими котлетами из хлеба! Матрас в углу есть – отоспится. Одно плохо. Уборной в кладовке нету и ведра не дают. Если приспичит – голос сорвешь, пока докричишься и допросишься.
Тин плюхнулся животом на матрац и потер пострадавшее место. После прыгалок все горело и чесалось. 
Постепенно боль утихла, да Валентин и привык к ней. И проспал до самого утра. По сигналу «подъем» его выпустили, напомнили, что еще один побег – и его точно ждет колония. И все покатилось по расписанию. Зарядка, пение гимна, общее чтение благодарности Коменданте за заботу. Потом завтрак, уроки, обед и снова  уроки. Два часа прогулки на свежем воздухе – во дворе приюта, вытоптанном и голом. Ужин. Полчаса — новости по  телевизору. Еще час  -  «тихие игры».   В девять вечерняя поверка, снова чтение благодарности. Потом всех разводят по спальням – отбой. За смешки и разговоры после сигнала – наказание.  И бесконечное повторение, как они все  должны быть благодарны стране и Коменданте за то, что теперь их  будущее обеспечено: воспитают,  выучат и сделают полноценными  уважаемыми гражданами, готовыми работать на благо родной Арстотцки. По крайней мере,  тех, кто не станет нарушать режим.
Весь день Валентин старался не привлекать к себе внимания – ходить с наполовину обритой головой ему не хотелось. Другие воспитанники и без того находили кучу поводов для дразнилок и издевательств. И Тин почти потерял надежду сбежать и снова устроиться в цирк. Наверно, так и придется жить по часам в этом сером правильном до тошноты приюте и  говорить правильные слова. И на душе у него было серо и тоскливо.
После ужина воспитанники отправились в общую комнату – смотреть новости. И там… там говорили о праздновании дня рождения Коменданте. Перечисляли организованные торжественные мероприятия. И  Тин внезапно услышал новость, заставившую его замереть от счастья. Настоящий цирк, который прилетел издалека, чтобы выступить на дне рождения Коменданте! Тин должен попасть туда. Нельзя ждать, цирк может улететь в любой день. Если еще не улетел. Главное – добраться до космодрома, а там… так далеко Тин не загадывал никогда.
И плевать что проверка через час – за час он убежит далеко. Может, его не хватятся сразу, подумают, что снова наказали.
Выскользнуть из здания, пока все играют в положенные «тихие игры», а воспитатели ужинают, было нетрудно. Сложнее было раздобыть теплую одежду – на улице было по-зимнему холодно. Для прогулок воспитанникам полагалась   куртка и шапка из облезлого меха. Но теплую одежду выдавали организованно воспитатели перед прогулкой, а в остальное время запирали под замок. Но на этот случай у Тина был запасной вариант. Он разнюхал, что в  одной из хозяйственных построек во дворе хранилось тряпье. И если порыться, можно было найти что подходящее. А замок там открывался простым гвоздем.
Дыру в высоченном бетонном заборе не мог найти никто из воспитателей – потому что  они как раз через нее в рабочее время в приют поставляли выпивку. И даже директору в голову не могло прийти, что через нее может пробраться тринадцатилетний мальчишка. К тому же дыра была отлично замаскирована колючими кустами изнутри и зарослями бурьяна снаружи.
Тин эту дыру нашел. Он вообще много чего знал про приют. Потому что когда тебя травят всей кодлой, то чтобы не быть битым в очередной раз,  приходится быть очень изобретательным и внимательным…
Из дыры в заборе с пыхтением выбралось странное существо,  наряженное в грубый серый мешковатый комбинезон и тяжеленные кирзовые ботинки – такую одежду в приюте носили и девочки, и мальчики. Поверх комбинезона красовались ветхая,  выцветшая куртка и накрученный в пять оборотов вокруг головы и шеи  пестрый розово-голубой шарфик, скрывавший симпатичную замурзанную  мордашку и коротко  стриженые волосы. Все это было украшено сухими репьями и мусором. Тин отполз подальше, поспешно обобрал с одежды и волос прицепившиеся репейники и сухие прутики, чтоб придать себе хоть сколько-то приличный вид и припустил бегом подальше от приюта.

Отредактировано Valentin Bell (2014-10-20 11:44:50)

Этот размахивающий руками и увлеченно разговаривающий сам с собой человек вывернул из-за угла совершенно неожиданно и Тин, не успев затормозить, врезался в него. Ойкнул тоненько и отскочил, готовый дать деру при первой же попытке взрослого его схватить.
- Простите, пожалуйста, дяденька, я очень спешу, - скороговоркой пробормотал он, намереваясь бежать дальше. Поднял голову, чтоб взглянуть на «дяденьку» и улыбнуться как можно яснее и наивнее. И замер. Память на лица у Тина была очень хорошая. Он мог вспомнить человека, если видел его раньше хоть несколько секунд. А этого человека он видел по телевизору всего час назад.
- Магнус! – от волнения его  и так высокий дискант сорвался в писк. Судьба сегодня вытянула Валентину счастливый билетик. Тот, кого он надеялся отыскать в огромном городе, сам оказался у него на пути.
- Вы же тот самый Магнус! Вас в новостях показывали! – звонкий голосок подрагивал от счастья, - А я вас разыскиваю, да, - закивал он, услышав, что именно тот говорит.
Великий фокусник явно принял его за кого-то другого. И эти надо было немедленно пользоваться, пока не появился посланный неизвестно кем ребенок.  Будь Валентин  чуть  похитрее, сообразил бы, что он зачем-то очень нужен Магнусу и непременно поторговался бы. Но Тин отличался прямо таки фатальной для беспризорника наивностью.
- Так это ж самая правдивая правда. Я вправду очень хочу работать в цирке, - поспешно затараторил Тин, вцепившись в рукав фокусника и оглядываясь по сторонам,  - Пожалуйста, гражд… - он запнулся, - товарищ… - Тин понятия не имел, как нужно обращаться к прилетевшему на Арстотцку всемирно известному артисту, - дяденька  Магнус, возьмите меня с собой. Я с трех лет на манеже. Работаю акробатические номера, эквилибр, могу по проволоке ходить.   Умею жонглировать.  А еще готовить могу, убирать и стирать, за животными ухаживать. И высоты совсем не боюсь.
Честное слово, Валентин не специально вводил неожиданно встреченного фокусника в заблуждение. Он настолько привык говорить обезличенно, не обозначая  своей принадлежности к тому или другому полу, что даже не замечал, что порой вводит взрослых в заблуждение. К тому же вчера его так и не остригли, так что полным отсутствием приличной прически Тин походил не то на стриженую под мальчика девочку, не то на возмутительно непедагогично обросшего мальчишку.

Тин послушно свернул вслед за фокусником в узкий проулок. И остановился как раз у облупившегося забора, с которого нарисованный крепкий красавец с волевым подбородком предупреждал: «Болтун – находка для шпиона!». На прилепленном рядом плакате такой же красавец сурово спрашивал: «А ты записался в добровольную дружину охраны порядка?!»
- Не присылали, - вздохнул мальчишка и посмотрел на Магнуса ясными, наивными глазами, - А все остальное – правда. Я с трех лет выступаю в передвижном цирке. А теперь их запретили, потому что неправильные и это… иде-о-ло-гически, - старательно выговорил он, - неверные, подрывающие нравственные устои и традиции Арстотцки. А я очень хочу в цирке работать.
Он немножечко подумал и решил, что Магнус уже почти что согласен забрать его, а значит, дожать и  воззвать к чужой жалости и благородству не помешает. Тем более, Тин даже и не врал.
- Вы не беспокойтесь. До меня никому нет дела, кроме педологической инспекции по делам детства. Ни родителей, ни родственников у меня нет, а труппу распустили, - об аресте антрепренера Тин промолчал, чтобы не пугать возможного работодателя.
Ход был правильным. Мужчина приосанился и сообщил, что никак не может оставить человека, то есть ребенка, без цирка. А вот следующий вопрос был как раз тем, которого Валентин боялся. Потому что тут врать никак нельзя было. Но, кажется, знаменитого Магнуса необходимость прятать беспризорника с благословенной процветающей Арстотцки ничуть не пугала.
А Валентин ни на мгновение не усомнился в том, что фокуснику мальчишка нужен исключительно,  чтобы кувыркаться или работать ассистентом. Телевидение Арстотцки передавало исключительно хорошие новости о передовиках производства, заслуженных тружениках и заполненных закромах Родины. Так что о маньяках, извращенцах и любителях маленьких мальчиков Тин в жизни не слышал. В приюте его пугали исключительно колонией, а цирковые были одной большой семьей. Мальчишку могли выдрать за промашку и заставляли работать на репетициях до изнеможения, но никому и в голову бы не пришло нарочно  издеваться над ним.
- Искать будут, - честно сознался Тин. И самое плохое, что кому-нибудь из бесчисленных педологических комиссий и инспекций, по которым таскали сначала беспризорника, а потом воспитанника Белла, могла прийти в голову мысль поискать мальчишку на корабле залетного циркача. Потому что Тин по неопытности сначала упрашивал всех этих непрошибаемых теток в одинаковой серой форме не отправлять его снова в приют, а  устроить работать в какой-нибудь  цирк. Это после третьего или четвертого побега ему объяснили, что цирк запрещен, как  идеологически вредный.
- Наверное,  даже у вас додумаются поискать. Если тетки из чрезвычайной педологической инспекции вспомнят, - в голосе мальчишки явственно прозвучало презрение к «теткам», - что у вас ведь сейчас единственный на всю Арстотцку цирк.  Но меня легко спрятать, - радостно добавил он, - они не знают, что я могу совсем в маленькую коробку забраться. Вот в такую, - он обрисовал руками предмет размером со стандартную бытовую микроволновку.
- У меня это… па-то-ло-гическая, - еще одно длинное и умное слово, - гибкость.

Отредактировано Valentin Bell (2014-10-30 22:48:11)

Тин радостно закивал. План, предложенный фокусником, показался ему замечательным и легко выполнимым. Прятаться он умел очень хорошо – умение это за последние два года стало жизненно необходимым. А изображать другого ребенка, верно, не труднее, чем крутить сальто.  Шарф съехал ему на нос и какое-то время мальчишка перематывал  замызганное от валяния в подсобке вязаное полотно, выглядевшее так, словно шарфик вязали сбрендившие пчелы. И заторопился вслед за широко и уверенно шагавшим вперед фокусником.
- Меня Тин зовут, а в цирке еще Динь-Динь звали,  - самое подходящее имя для манежа. Коротко, звонко, а свои полные  имя и фамилию Тин узнал только,  когда попал в  детский приемник. Они и нужны только для документов. Которых у Тина как раз и не было. То есть, метрика и личное дело, конечно, были. Лежали себе в запертом шкафу у директора приюта. Хорошо, что «дяденька Магнус» про документы сказал мельком, да еще так, словно это было уже его проблемой.
- Я не хвалюсь! – мальчишка обиделся, - Я правду говорю. Я и кувыркаться могу, и по проволоке, и гнусь как угодно. У меня даже номер «девочка-змея» назывался. И по хозяйству я тоже умею. Убраться или постирать там, погладить, заштопать. И готовить, если  не очень мудреное. Еще  за лошадьми из конного аттракциона ухаживать приходилось. Я вообще зверей люблю.
Он уцепился за руку фокусника. Со стороны ни дать, ни взять – любящий отец куда-то целеустремленно тащит слегка насупленное, но в целом не возражающее чадо. Только костюмы у них слишком уж различались, да и вообще Блистательный Магнус, хоть и потеряв временно эпитет Блистательный, выглядел слишком самоуверенно и ярковато для серой Арстотцки. Так что привлек к себе ненужное внимание очень скоро. Бдительный гражданин с красной повязкой на рукаве отделился от обклеенной плакатами будочки и направился к ним. Небрежно махнув извлеченными из внутреннего кармана корочками и отрывисто гавкнув неразборчивое «тыр-быр-дыр», что более опытный Тин перевел про себя как «представитель добровольной дружины охраны порядка такой-то», поинтересовался:
- Куда с ребенком в такое время направляетесь, гражданин?
Тин испуганно пискнул и спрятался за спиной Магнуса, оттуда глядя на дружинника невинными глазами хорошего домашнего мальчика, который любит папу, маму и Коменданте и просто вышел вечером погулять… с дядей. Впечатление слегка смазывали полоса грязи на щеке, казенного вида ботинки и торчащий между ботинками и курточкой серый комбинезон. Впрочем, граждане благословенной Арстотцки полагали что одевать детей на прогулку в обноски, которые в остальной обитаемой Вселенной постыдился бы надеть иной бродяга – самое то. Все равно до ближайшей свалки, которые здесь почитались за детские площадки и клубы по интересам одновременно.

«Дяденька Магнус» ни чуточки не растерялся и не испугался. Вынул из кармана какой-то документ, помахал перед носом дружинника и вообще повел себя так, что Тин преисполнился еще большего уважения. Только он ошибся немножечко. Тин уже открыл было рот, чтобы сказать, что он вовсе не девочка, а мальчик. Но вовремя сообразил, что дружинник спросит, отчего это тогда человек, идущий с ребенком к Коменданте не знает, девочку он ведет или мальчика. Да и вообще, какая разница, кто он. Тину разницы не было. То он был мальчиком, потом девочкой, в приюте мальчиком… а сейчас нужно снова побыть девочкой. Ой, как же здорово «дяденька Магнус» умел выдумывать! И не боится ни капельки говорить про такое!
И еще Тину было очень стыдно, но он вовсе не хотел к сыну Коменданте. Позор какой! Тысячи и миллионы детей благословенной Арстотцки мечтают о такой чести – стать  подружкой самого лучшего ребенка в мире. Но Тин хотел в цирк. Очень-очень. И потому он очень старался сделать вид, что все именно так, как и говорит фокусник.
- Да, товарищ дружинник, я так горжусь тем, что меня выбрали кандидаткой для подруги сына Его Превосходительства Пожизненного Коменданта, Президента, Профессора, Фельдмаршала, Доктора и Инженера, Повелителя всех зверей на земле и рыб в море, Последнего Короля объединенной земли Арстотцка, Дважды Завоевателя Репаблии вообще и вольного города Зубровка в частности, Единственного законного управителя системы Кобрастан, - без запинки на одном дыхании вдохновенно отбарабанил Тин, глядя на дружинника сияющими глазами. Еще бы не отбарабанить, если титул Коменданте в приюте учили наизусть, хором повторяли благодарность ему утром и вечером, а тех, кто путался в перечислении титулов запросто могли оставить без ужина.
- И мои мама и папа так гордятся мной, - добавил он еще более восторженно, - Меня ведь выбрали из нескольких сотен… тысяч кандидаток, - он  окончательно вошел в роль девочки из хорошей семьи. Ну, как сам представлял их по фильмам, которые иногда показывали воспитанникам в приюте. Там вот такие хорошие девочки в чистеньких платьях и с аккуратными косичками ходили в школу, учились на отлично и непременно  боролись с врагами Коменданте, помогая доблестной милиции.
Дружинник на глазах терял к ним интерес. А тут еще Магнус оглянулся по сторонам и зашептал очень сурово что-то про какое-то состояние. Про такое Тин не знал, зато дружинник, кажется,  понял,  в чем дело. Он сразу поскучнел и тоже заозирался по сторонам. И даже вроде бы испугался.
- Я все понял, гражданин, - таким же шепотом ответил он, - Извините. Виноват,  ошибочка вышла.
Он отдал честь и вернулся на свой пост у будочки. Тин выждал, пока они завернут за угол и отойдут подальше. Заоглядывался, совсем как тот дружинник. Потом робко потянул Магнуса за рукав и тихо спросил:
- Но мы ведь на самом деле идем на космолет, правда? – и был готов дать стрекача, если  фокусник ответит отрицательно и все, что он сказал про сына Коменданте – не выдумка, а на самом деле.

Тин все сделал правильно. «Дяденьке Магнусу» понравилось. А раз ему нужна была девочка, Тин согласен был побыть и девочкой. Никакой связи между своими половыми признаками  и кем именно себя считать он не видел. Вот был мальчиком, потом стал девочкой, потом снова мальчиком, а теперь надо побыть девочкой. Бывает.  Ничего странного и стыдного в этом Валентин  не видел и с анатомией и физиологией человеческого тела  этот факт никак не связывал. Да и слов таких не знал, «физиология» и  «первичные половые признаки».
Он облегченно вздохнул и снова вприскочку пустился за фокусником, стараясь не отставать. Тин успел подумать, что ему очень повезло встретиться с ним и еще больше повезло, что даже почти что не пришлось уговаривать взять к себе в цирк. Конечно же, Тин понимал, что бродячий цирк улетит с благословенной Арстотцки – поскорей бы! – к другим звездам у которых есть другие планеты… Но представлял он это очень смутно, на уроках ни о чем таком не рассказывали, а по телевизору показывали только новости Арстотцки  и фильмы о хороших детях, которые совершают правильные поступки и очень любят Коменданте. Так что когда Магнус спросил, как Тин относится к опасностям, мальчишка растерялся.
- Я о них не думала никогда. Не знаю,  что там, в космосе и дальних далях. На уроках в приюте не говорили. А там,  правда,  опасности?  - Тин даже приостановился. Задрал голову, поглядел вверх, туда, где на потемневшем небе зажигались первые звезды. И подумал. Представил себе опасности. Отчего-то ничего страшнее орущего на него директора, унизительной жгучей боли от прыгалок и голодных блужданий по подвалам и городским свалкам не представлялось. В цирке ему тоже частенько влетало, да и голодать приходилось, но там Тин был на своем месте.  Тин еще раз хорошенечко подумал. Так старательно, что когда надумал, что ответить фокуснику, тот уже ушел далеко вперед и Тин припустил рысью, чтоб догнать его. Догнал, снова уцепился за его рукав.
- Мне все равно. Я не боюсь. Хуже, чем в приюте не будет.
А потом они снова шли,  долго и Магнус, увлекшись бормотанием под нос, позабыл сдерживать шаг. От быстрой ходьбы у Тина снова заныли синяки от «воспитательных мер» прыгалками. Он то и дело отставал и старался незаметно потереть через комбинезон больное место пониже спины. Но не жаловался, а упрямо шел рядом с фокусником, временами переходя на подпрыгивающую рысь.
Наконец, Тин даже с высоты своего роста углядел далеко впереди знакомое по выпускам новостей здание космопорта. Вживую мальчишка его ни разу не видел. И не отказался бы посмотреть поближе. Настоящий космопорт! А скоро он будет на настоящем космическом корабле! На цирковом корабле!
«Дяденька Магнус» присел на корточки, взял Тина за плечи и очень серьезно посмотрел на него. Тин при всей своей наивности понимал, что фокусник, взяв его с собой, совершает хорошее дело. А хорошие дела никогда не остаются безнаказанными. Особенно на благословенной Арстотцке.
- Я сделаю все, что надо. Вы не беспокойтесь,  - мальчишка  так же серьезно кивнул, - Буду совсем-совсем незаметной. Я вас не подведу. Я ловкая. Только обратно в приют не надо. А вы вправду сделаете меня невидимкой? – на подвижной мордашке явственно отразилось удивление и предвкушение чуда, - На самом деле или это фокус будет?
Он шмыгнул носом и в свою очередь решительно задал очень важный вопрос, настороженно глядя на фокусника:
- А вы меня бить будете? Там, на космолете. Потом, когда мы улетим.

Тин недоверчиво слушал фокусника. Тот, кажется, взаправду не понял, что именно Тин имел в виду, когда спрашивал. «Странный… Вроде и не обманывает, вроде вправду растерялся… А как же его тогда учили?..» Но на дерку он нарываться не собирался, хлыст и затрещины – такие вещи, без которых Тин прекрасно обходился.
Валентин заулыбался, продемонстрировав ровные, мелкие как у ежа полупрозрачные зубы в меловых пятнышках.
- Это хорошо, что не будете. Я и так послушная, честное слово.
Фокусник подхватил его на руки и Тин сообразил – хочет спрятать под своим свободным плащом.
- Нет, я буду слишком заметной. Нужно так.
Тин  вывернулся из рук, живо скинул ветхую курточку и тяжелые казенные ботинки. Остался в застиранном сером  мешковатом комбинезоне с глухим воротом и белым клеймом с номером и надписью «Чрезвычайная педологическая инспекция. Приют № 2» на спине. Переступил ногами в кое-как зашитых, не очень чистых носках по разбитому, грязному дорожному покрытию. Поежился. Ноги тут же промокли и начали мерзнуть. Быстро смотал куртку в небольшой плотный тючок,  обмотал шнурками и оттащил вещи подальше, закинул в обглоданные зимой и ветром кусты. Мгновение помедлил – если что, сбежать босиком будет куда труднее. Посмотрел в сторону, куда улетели ботинки и куртка, потом – на Магнуса. Решительно мотнул головой,  прощаясь с вещами. Теперь ему точно не было дороги обратно. Если поймают – колония или трудовой лагерь. Все это заняло у него от силы пару минут – одеваться и раздеваться воспитанники были приучены быстро, а уж менять костюмы во время выступления Тин наловчился еще раньше.
- Так я занимаю меньше места, понимаете, - повис у него на шее, крепко ухватившись маленькими, но крепкими руками, ногами обхватил за талию, прижался. Почти распластался по фокуснику, уткнулся носом ему куда-то в подмышку, замер  и даже дышать старался через раз. Снаружи это выглядело, будто у  мужчины образовался  основательный солидный живот. От Магнуса пахло непривычно и приятно, какой-то другой жизнью, непохожей на серую обыденность Арстотцки. Тин зажмурился, повторяя про себя «Пусть все получится… кто-нибудь… кто сильный, знающий и всемогущий, сделай так, чтобы все получилось, чтобы дяденьку Магнуса не поймали,  и я улетел вместе с его цирком».
Висеть так Тин мог долго, руки у него были сильные. Он только слегка покачивался в такт шагам, пока фокусник шел к космодрому, на ходу приноравливаясь к необычной ноше.

Отредактировано Valentin Bell (2014-12-28 23:06:08)

Тин ничегошеньки не видел. Плащ оказался из плотной ткани, потому под ним царила темень, непроницаемая, теплая и почти уютная. Висеть без движения, цепляясь руками и ногами было трудно – основная нагрузка приходилась на руки, на ноги опоры почти и не было из-за того, что мальчишка распластался по груди и животу фокусника на манер толщинки и его щуплая пятая точка свесилась ниже ног. Но Тин терпел.
Зато слышать он мог все. Навострил уши и затаил дыхание, прислушиваясь с замиранием сердца к каждому слову служащих космопорта. Повезло. Дяденьку Магнуса даже не остановили. Беззлобно посоветовали успокоиться уже и не ходить сюда. И куда больше интересовались какой-то Лилу. Потом голоса служащих и охраны остались позади.  Что-то скрежетнуло, щелкнуло, скрипнуло. Фокусник остановился. И скомандовал выходить.
Тин расцепил ноги, затем руки и соскользнул с Магнуса, встав сразу на ноги. Вокруг была все та же темнота. Только не маленькая и тесная, как под плащом фокусника или в карцере, а огромная. Мальчишка потер затекшие руки, разминая пальцы, и завертел головой. Держась на всякий случай рядом с Магнусом.
И заморгал от неожиданности - фокусник чем-то щелкнул и тут же под потолком вдоль стен вспыхнули разноцветные огоньки. Света они давали не так чтоб много, но можно было разглядеть коридор, от которого отходило множество отнорков и закоулков, и в каждый сворачивала гирлянда таких же огоньков.
- Ой, красотища какая! – восхитился Тин, нетерпеливо переминаясь на месте и чуть ли не подпрыгивая от пузырящейся внутри радости,  - Какие яркие!
- А здесь никого больше нет разве? А где же остальные? – в передвижном цирке народу было человек десять, а то и больше. И это еще считалось немного, потому что артисты  для экономии на униформистов не тратились, сами управлялись с подготовкой  к выступлению, уборкой и уходом за животными.
- А кто такая Лилу? А она где? Куда мне идти? Что, и помыться можно будет? – купаться Тин очень любил. Наверно потому, что  удовольствие вымыться  теплой водой выпадало воспитанникам не чаще раза в неделю в банный день.
- Скажете, где лучше спрятаться или мне самой ухоронку найти? – вопросы сыпались из оживившегося Тина,  как горох из дырявого мешка. Замурзанная мордашка сияла от радости. Он был в цирке. В настоящем космическом цирке! И даже если тут нет никого, кроме самого Магнуса и неизвестной пока Лилу – это все равно было самое лучшее, что случилось с Тином за последние два года. Он уже доверял Магнусу безоговорочно. И готов был выполнить все, что тот скажет и прикажет. И если фокусник говорит, что у него есть великолепный план – значит, так оно и есть. Хотя и шевелился внутри крохотный червячок сомнения. Не может быть, чтоб все было так просто. Или… может? Ведь прошли же они мимо охраны космопорта и никто ничего не заметил.
- И это… - он смущенно улыбнулся, - Как мне вас называть?

- Магнус… - задумчиво повторил Тин, - Гжегож… - звучало это так, словно он поперхнулся, - Нет, Магнус намного лучше. Такое… значительное и волшебное.
На замечание о том, что от Лилу, которая Амелия,  нужно держаться подальше он только покивал. Конечно, Тин отлично понял, что и Магнус, и Лилу – это красивые имена специально для арены, чтобы привлечь публику. Амелия тоже звучало очень неплохо, но Лилу было короче и выговаривалось легче и звонче. А Магнус уж точно было лучше и красивее, чем Гжегож.
По пути вглубь корабля Тин жадно присматривался и принюхивался. Пахло цирком. Опилками, животными, пылью и потом. Знакомый, домашний запах. Для кого как, а для Валентина цирк был домом. И мысль, что ему придется остаться тут одному, ничуточки его не пугала.
- Конечно! Переночую, не беспокойтесь! Завтра утром буду чистая и нарядная. А кто такой Гудини? – Тин радостно зарылся в ворох ярких, пестрых тряпок. Ленточки, оборки, блестки… Все, по чему он так соскучился среди серости приюта. Увы, признанного всеми сказками и мифами способа определить,  кто находится перед тобой: юноша или девушка, Валентин не прошел бы. На оружие он не обратил бы внимания или вовсе испугался бы, а вот наряды и украшения не оставили бы его равнодушным. Выбрать себе  красивую одежду, пусть и девчачью, всласть искупаться, полазить по космическому цирку – после двух лет правильной серой жизни, перемежающейся побегами и побоями это было настоящее счастье.
Пожалуй, его омрачало только упоминание о жутком клоуне. Что такое «демонический» и «пентаграммы» Тин не знал. На самом деле он не знал и что такое «галлюцинация». Но вместе получалось что-то совсем уж страшное. И утешало только, что он, Тин, будет главнее его и что если у клоуна тоже можно спрашивать, значит, не сожрет.
- А этот Крокус вправду галлюцинация? А что такое галлюцинация? Он драться не будет? – Тин вытянул из кучи что-то леденцово-розовое и воздушное, с уймой рюшечек. Приложил к себе – платье висело до пола и в него легко поместилось бы два Тина. Отложил и снова принялся перебирать наряды. Отвлекся только,  когда любующийся на себя в зеркало Магнус окликнул его.
- Очень! Красиво-прекрасиво! – вполне искренне оценил мальчишка. Галстук и впрямь был замечательный – на Арстотцке таких не носили.
- А вы точно за мной вернетесь? – вдруг спохватился он. Все-таки от мысли, что придется остаться совсем одному вместе с клоуном-галлюцинацией было неуютно и немножко боязно.

Отредактировано Valentin Bell (2015-02-13 15:24:55)

Мальчишка покивал. Слон – это здорово. Только как же он живет вместе с Магнусом и Лилу? Слоны же огромные! И добрые.
- Я не буду бояться. Но вы все-таки возвращайтесь поскорее, - Тин порывисто обнял фокусника, прижался к нему на секундочку, вдыхая его запах, такой непохожий на все… на всю жизнь Валентина до этого момента. И тут же отстранился, покосился на мужчину – не смеется ли. Не смеялся.
В обещанные пляжи и богачей Тин не особо верил. Ему вполне хватило бы привычной работы на арене, праздничного блеска выступлений и… и восхищения зрителей, куда без него. Это было самым приятным.
Тин проводил фокусника до выхода и принялся обустраиваться. Прежде всего,  он порылся в грудах реквизита и отыскал отличный фонарик.  Потом вернулся в костюмерную. Пока разобрался с душем, нашел полотенце и мыло, время пролетело незаметно. Потом снова занялся костюмами и,  в конце концов, подобрал себе  платье  по размеру. Ну, более или менее. Пришлось  потуже затянуть поясок и обдернуть вниз, замаскировав лишнюю ширину в талии и груди. Подставил табурет и покрутился перед тем же мутным зеркалом. Платье было ярко-голубым, все в оборках и блестках. Наверно, ему полагалось быть совсем коротеньким, но Тину оно было почти по колено.  Пристроил на высохшие волосы парик с белокурыми кудряшками и завязал пышный бант из голубой же ленты. На взгляд мальчишки узнать его сейчас было бы невозможно.
Потом снял все эти замечательные вещи, снова со вздохом натянул комбинезон и занялся уборкой. Делать все равно нечего, а он должен доказать, что может приносить пользу. Через несколько часов все костюмы были разобраны и развешаны. А Тин свалился спать прямо здесь, на крохотном облезлом диванчике. Закутавшись в найденный среди тряпок плед.
На следующий день, проснувшись, Тин отправился поискать еду. И нашел. В одной из кладовок были сложены ящики с концентратами и банки с  саморазогревающимися консервами. Нашлась и кухонька. А в ней чай и – настоящая роскошь! – окаменевшее от старости печенье, которое можно было долго и вкусно грызть.
После еды Тин продолжил уборку, время от времени опасливо косясь по сторонам – страшного клоуна-галлюцинации-но-не-галлюцинации он побаивался. Это как можно быть тем, что кажется и одновременно быть на самом деле. Но клоун не показывался.
Заодно Тин нашел и притащил на диванчик две подушки и еще один плед – маленький. Превратив диван в настоящее гнездо.
А вот на третий день стало совсем тоскливо. И дело было совсем не в неустроенности или голоде – на корабле было тепло, гнездо было мягким и уютным, а еды Валентину бы хватило не на одну неделю. А что сплошные концентраты – так мальчишка приладился стряпать вполне съедобное и даже вкусное варево. На запах которого пару раз выползал из темноты Крокус, оказавшийся совсем не страшным и только бормотавшим всякие непонятные слова. Клоун  забирал миску с едой и снова скрывался в темноте коридоров. 
  А Тин, развлечения ради нарядившийся снова в платье и парик,  сидел в своем гнезде в костюмерной, грыз ногти и размышлял, вернется ли Магнус или так и бросил его тут. Рано или поздно фокусник должен был вернуться – это ведь его корабль.

На корабле кто-то был. Тин из костюмерной слышал шаги по коридорам. Слышал голоса. Он узнал голос Магнуса и воспрял, было, духом, но фокусник не искал его и не звал. А потому Тин не рискнул высунуться из своего укрытия. И решил подождать немножко.
И дождался. Корабль мелко затрясся, где-то загудело и заскрипело так, что Валентин решил, что космический цирк прямо сейчас рассыплется на кусочки. В рекордные сроки припомнив и выпалив все слова, употреблявшиеся цирковыми в случае, когда реквизит не вовремя грохался на ногу или на голову, мальчишка собрался уже бежать к входному шлюзу, благо этот путь он выучил наизусть и мог ориентироваться даже в потемках.
В коридоре горели огоньки гирлянд. И тут же внизу раздался натужный низкий гул, пол под ногами мелко завибрировал и Тин, пискнув, кинулся обратно в гнездо. Забился под одеяло и плед, твердо верящий, что когда страшно надежнее всего бежать и спрятаться. Потом его сильно, но мягко вдавило в подушки, потом отпустило. И в душной темноте он тихонечко всхлипывал от страха, размазывая кулаками слезы.
Сколько прошло времени, Валентин не знал, но ему казалось,  что ужасно много. Но вибрация и гул стихли, сменившись негромким, но сердитым натужным поскрипыванием. И мальчишка рискнул покинуть убежище. Он бы и побыл в костюмерной, но ему было очень надо. По очень-очень неотложному делу. Санузел был недалеко и управившись с делами, Тин решил попробовать отыскать Магнуса. Он крался по стеночке  по полутемным коридорам и закоулкам летающего цирка. Заодно машинально одергивая платье и поправляя сбившийся на бок парик и бантик.
И тут корабль тряхнуло так, что мальчишка не удержался на ногах и кубарем полетел на пол. Падать он умел, так что только слегка зашиб локоть.
- О-ой! –  окончательно перепугавшийся Тин вскочил на ноги и припустил бегом. За углом как раз располагалась одна из бесчисленных кладовок. Оттуда послышался грохот, а потом сразу мелодичная ругань и хриплый кашель. Ну хоть кто-то живой! Валентин свернул на голос и обнаружил в  кладовке очень сердитую тетеньку в обнимку с мешком. Тетенька, мешок и вся подсобка были усыпаны белой пылью.
- Я там был-а...  - он вовремя вспомнил что тут он девочка, - И тут как загудит, как затрясется!.. Я испугалась очень...  А потом как тряхнуло, я упала...  Корабль же не развалится, правда?  А... а где Магнус?   - затараторил мальчишка, присматриваясь к тетеньке и отступая на шаг. Нет, на крепкозадых теток из педагогических комиссий и инспекций она не походила,  - А вы, наверно, Лилу? То есть, Амелия, которая большая головная боль, да?

Отредактировано Valentin Bell (2015-02-24 01:51:15)

Тетенька смотрела на Тина так, словно сомневалась в том, что видит. Тин даже оглядел  и ощупал себя. Да нет, все в порядке. Платье не задралось, колготки не рваные, туфлю не потерял и парик вместе с бантом на месте. Вполне себе похож на настоящую девочку. Зареванную и с распухшим носом.
- А? Чего? – теперь уже Тин воззрился на тетеньку непонимающим взглядом. Разговор напоминал беседу слепого с глухим. Но до мальчишки  начало потихоньку доходить, что Магнус  ничего никому не сказал о своем приобретении. И он, Тин, попал именно на ту самую Амелию, с которой ему велели не сталкиваться. Но это все равно было лучше, чем очередная инспекторша из комиссии.
- Не надо меня никуда сдавать, пожалуйста, - жалобно сказал он, -  Я ничего не сделала плохого. Поговорить. Надо. Пожалуйста, - он шмыгнул носом, - Можно? Мне страшно. Так сильно грохнуло  и тряхнуло. Корабль же не развалится, правда?
Из подсобки выехал робот-уборщик. Тетенька влезла на стол, а Тину пришлось то и дело уступать гудящему  уборщику место, чтоб не мешать. В сердитом гудении автомата  мальчишке так и слышалось привычное «ходют тут, ходют, нанесли грязи, а я убирай за ними, чужой труд уважать надо».
Амелия все еще разглядывала его, но ругаться не стала. Сказала что-то непонятное про себя, а потом вытащила с полки настоящую волшебную шляпу.
- Хочу! Конечно! – это было намного понятнее,  и Тин с восторгом принял в протянутые ладони  извлеченного из шляпы крольчонка. Под пузико брать не стал. Потому что кролики даром, что травоядные, а лягаться своими сильными задними лапами умели  будь здоров. И когтищи у них там словно и не для рытья нор. В цирке была дюжина кроликов, которые размножались как заведенные. И служили не только реквизитом для фокусов, но и запасом еды на черный день. В обязанности Тина входило чистить клетки и кормить ушастых прожор. Но этот крольчонок был замечательный и совсем не драчливый. Тин пристроил его половчее на руках  и погладил плюшевую шерстку. Кролик прижал бархатные ушки и затих.
- Спасибо, - он вовремя вспомнил о правилах вежливости, - Чудесный кролик! – заулыбался мальчишка, - А он, правда,  настоящий?   
Он начал понемножку успокаиваться, сообразив, что если тетенька не паникует и бегает вокруг с криками, то ничего ужасного не происходит.  Снова одернул платье и изобразил книксен.
-  Я Тин. А где Магнус? Он сказал, что я полечу с вами и буду работать в цирке. Я не буду обузой. Я убираться умею, готовить, за зверьми ухаживать. Шить могу немножко. А еще по проволоке ходить, кувыркаться. Я раньше в цирке работала, только цирк мой закрыли. У меня номер «девочка-змея» назывался.