В тот день они все-таки увидели гейзеры – уже вечером. Чтобы дополнить впечатления, решили остаться до утра. Остановились в небольшом уютном отеле, заняв, кажется, последний свободный номер.
Сутки спустя уже шли с рюкзаками за спинами прочь от людных мест и торных путей. Зеленая безлесная Исландия поражала воображение сказочными пейзажами – аккуратными, почти ухоженными, так что иногда казалось, что те сошли с картинки на коробке с печеньем.
Как Сэнди и предполагал, путешествие могло бы показаться детской прогулкой. Если бы не стремительность Астрид, задававший хороший темп, ему бы вся эта красота надоела бы максимум за неделю.
Наслаждался каждым днем, и каждой ночью, не замечая, как те исчезают, словно песок просачиваясь сквозь пальцы.
– Мне сейчас кажется, что любая планета покажется классным местом, если исследовать ее вместе с тобой.
Мужчина лежал, вытянувшись на траве, и слушал шум водопада, у которого они остановились на привал. Иногда ему приходилось притормаживать самого себя, не бежать вперед все время, а останавливаться в местах вроде этого, чтобы в полной мере насладиться тем, что видел вокруг.
Отвесная поросшая мхом скала, грохочущий поток воды, а внизу заводь – идеальное зеркало, даже без мелкой ряби.
– Хочешь искупаться?

Сэнди откровенно любовался Астрид, воображение дорисовало, как она вошла в воду, аккуратно, почти без всплеска.
Пусть она любила поворчать на тему их бесцельной увеселительной прогулки, спутницей была идеальной. И гораздо лучшей собеседницей, чем считала – прямо отвечала на задаваемые вопросы, а спрашивать мужчина предпочитал о вещах не слишком личных – планетах, на которых побывала, их природе, сложностях для колонизации. Продлись их путешествие месяца три-четыре, по итогам этих разговоров можно было бы составить справочник непригодных для жизни миров – такой себе след из хлебных крошек для экстремалов.
Еще с Астрид можно было помолчать, и молчание это не было неловким, или обременительным – редкий талант по нынешним временам.
Поднявшись, Эшлинг разделся, собрал их вещи, в том числе оставленную женщиной одежду, и спустил со скалы. Так получалось, что о подобных моментах приходилось заботиться ему, впрочем, это был вопрос не выживание, а комфорта, так что все логично, ведь это его не прельщала перспектива карабкаться обратно мокрым и продрогшим. Впрочем, возвращаться наверх не было необходимости – у них ведь нет четкого маршрута, которому необходимо следовать.
Потом он прыгнул. Вода еще не успела нагреться до комфортной температуры, а на глубине и вовсе казалась ледяной. Сэнди вынырнул у противоположного конца заводи и обернулся, ища взглядом Астрид. Снова нырнул, вспомнил, что за водопадами иногда бывают пещеры, и решил проверить, чем может похвастаться Исландия. Видел над собой тень, но решил, что спутница не оценит ребячество вроде попыток затащить поглубже. И все-таки не устоял перед искушением проплыть рядом, так, чтобы она ощутила движение воды.

По ту сторону водопада ничего не было – ни пещеры, ни грота, лишь вогнутая скала, оставлявшая пару метров холодной пространства. Сумрак, царивший здесь, казалось, был соткан и миллионов крошечных, как водяная пыль, солнечных зайчиков.
Сэнди обернулся, услышав, как его зовут по имени. И улыбнулся. Астрид не переставляла его удивлять – иногда казалась невероятно хрупкой, почти беспомощной. На самом деле ей не требовалась ни его помощь, ни, по большому счету, его общество. Она со всем справлялась сама, но согласилась провести этот месяц с ним.
– Я здесь, – он коснулся ее ладоней, – разве я могу тебя оставить?
Сделал шаг вперед, так, что ее руки легли ему на плечи. Убрал с ее лба мокрую прядь.
– Тут ничего нет, но все равно довольно красиво. Можешь открыть глаза.
Стоять по пояс в воде, температура которой не превышала пяти-шести градусов, было не слишком комфортно. Сэнди инстинктивно обнял Астрид, чтобы сохранить тепло.
– Следующий раз стоит выбрать более южные широты.
Не то, чтобы он планировал этот самый «следующий раз», скорее надеялся, что когда-нибудь им еще представиться возможность исследовать новые территории. Например, какую-нибудь планету-океан, вроде Хеймдаля.
– Думаю, нам лучше вернуться на берег.

После холодной воды прогретый солнцем воздух казался почти таким же уютным, как белый махровый халат с вышитой эмблемой какого-нибудь отеля. Закрыв глаза, Сэнди подставил лицо легкому ветерку, взъерошил волосы, стряхивая с них капели воды.
Знал, что Астрид, где-то за его правым плечом, по-своему старается согреться. Ее выдавали не шаги, и даже не тихий всплеск, от запущенного камня, он просто чувствовал ее присутствие.
Обернулся, услышав вопрос, скользнул взглядом по ее фигуре. Копна мелких кудряшек больше не уравновешивала слишком широкие плечи женщины.
– Не знаю.
Он посмотрел туда, куда смотрела она, но там ничего не было – сплошная зеленая равнина.
– Хотя, кажется, у меня есть идея.
Сэнди подошел к рюкзаку и достал из него карту – человечество изобрело столько разнообразных девайсов, а он предпочитал бумажные книги, бумажные записные книжки и бумажные карты, и только периодику обычно читал с экрана. Расстелив на земле сине-зеленый лист, положил ладонь на траву рядом с собой:
– Иди сюда, – подкрепил приглашение кивком. – Закрой глаза и выбери любую точку, желательно на суше.
Он усмехнулся, способ был стар как мир, но раньше Эшлингу не доводилось ним пользоваться. Обычно его интересовали конкретные места – вон та гора, долина, река, планета. Но цель нынешнего путешествия была в другом, и единственное, что заботило Сэнди, чтобы его спутнице не стало скучно.

– Ну конечно, что еще могло тебя заинтересовать! – рассмеялся Сэнди.
Он видел, что Астрид не подглядывала, тем забавнее казался этот совершенно случайный выбор. Возможно, в ее словах действительно не было кокетства, когда говорила о фантастической способности находить неприятности на свою голову.
С другой стороны, спящий вулкан – просто еще одна гора. В последние годы в Исландии не было серьезных извержений, как и на всей Земле – прежде чем изобрести технологию терраформирования, человечеству пришлось разобраться, как, если не приручить, то научиться точно прогнозировать природные катаклизмы, и минимизировать их разрушительные последствия.
– Знаешь, если он вдруг проснется, в следующий раз я десять раз подумаю, прежде чем приглашать тебя куда-то, – он наклонился и поцеловал ее.
Астрид философски относилась к его чувству юмора, за что он был ей благодарен, но все же ему не следовало бесконечно испытывать ее терпение. Тем более, шутя на темы столь зыбкие.
Не отказывался от амбициозного плана когда-нибудь завоевать ее доверие.
Сэнди пришлось сделать над собой усилие, чтобы они смогли выступить, как она и сказала, через десять минут. Все-таки вирус оказал им хорошую услугу.
Отстранившись, Эшлинг обернулся к карте. Обозначил их нынешнее местоположение и прикинул расстояние до выбранной точки.
– За пару дней должны дойти, если двигаться быстро и не останавливаться на привал во всяких живописных местах.
Он аккуратно сложил лист тонкой бумаги и спрятал обратно в рюкзак.

И почему он решил, что в своей работе Астрид руководствуется лишь инстинктами, развитыми у нее, наверное, на пределе человеческих возможностей. Сейчас, слушая лекцию о вулканах, понял – наконец-то! – что теоретическая база у женщины весьма основательная. Столько деталей невозможно узнать, ограничиваясь лишь наблюдениями. Тем более что Улисс, насколько Сэнди помнил, не был планетой с высокой вулканической активностью.
– Если бы мне не было интересно, – он посмотрел на нее, – я бы задал наводящие вопросы, чтобы сменить тему. Ты хорошо объясняешь, упоминаешь лишь действительно важные факты, не отвлекаешься от основной идеи. А я люблю узнавать что-то новое. Знаешь, чего мне обычно больше всего не хватает вдали от цивилизации? Доступа к информации. Так что не думай, что мне может быть скучно тебя слушать.
Очевидно, они с Астрид принадлежали к разным типам – ее познания были фундаментальными, но касались определенной сферы – ее работы. Сэнди же было интересно все, но ему не хватало усидчивости изучать какой-то конкретный вопрос бесконечно глубоко. Удовлетворив любопытство, он переключался на следующий.
То же самое было с новыми планетами, а, если подумать, то и с женщинами.
Они подошли к подножью вулкана вечером третьего дня, успевши вдоволь налюбоваться, как тот, появившись на горизонте, рос с каждым их шагом.
Просто еще одна гора.
– Остановимся здесь, а подъем оставим на завтра?
Справа от них виднелась низина, через которую протекал ручей – отличное место для ночевки.

– Не знаю, – он обнял Астрид, привлекая к себе.
Не так часто она проявляла инициативу – не словами, предельно прямой просьбой, больше похожей на распоряжение – чтобы проигнорировать ее пожелание.
Женщина была вещью в себе. Сэнди нравилась ее независимость и самодостаточность – с ней ему почти не приходилось подстраиваться: к чужому размеренному темпу, и постоянным «я больше не могу идти», «ни за что не стану есть эту гадость» и «зачем мы вообще сюда поперлись!?». На другой планете, враждебном, непригодном для жизни людей шарике, он, возможно, стал бы для нее обузой, но здесь и сейчас они были в равных условиях. И действовали на равных, осознавая свои сильные и слабые стороны, приноравливаясь дополнять друг друга.
– Но, кажется, довольно давно.
Склон вулкана, во всяком случае, с той стороны, которою они могли видеть, густо порос травой, скрывшей все следы извержения, словно оно произошло тысячи лет назад.
– Мне он нравится таким – тихим и умиротворенным. Пусть себе спит.
Мужчина подложил в огонь еще сушняка.
Он смотрел в голубоватое сердце огня, и как ветер относит в сторону крошечные искорки, слушал, потрескивание костра, смешивающееся с журчанием воды.
– О чем ты в такие моменты думаешь во время своих экспедиций?

– И что же ты теперь думаешь? – поинтересовался Сэнди, когда этот поцелуй закончился.
Не спешил со следующим, оттягивая момент, когда им станет не до разговоров. Сидеть вот так у костра ему тоже очень нравилось. Действительно любил тактильный контакт, в нем было больше правды, чем в сексе, ведь продиктован он был не страстью, а чувством менее быстротечным.
Небо на горизонте было густо-синим, у них еще достаточно времени.
А ему было интересно.
Не так давно Астрид огорошила рассказом о своих подозрениях, тем самым, заставив Эшлинга осознать, как плохо, на самом деле, он ее понимал. В этом плане они действительно были совершенно разными, тем любопытнее было разобраться в ее логических построениях.
Впрочем, некоторые вещи он понимал без лишних слов. Например, что ее нежность не наигранная – не хитрый ход, призванный усыпить его бдительность.
И эта искренность подкупала.
Едва ли Астрид часто позволяла себе быть такой… Сэнди хотелось думать, что настоящей, но он понимал, что на самом деле настоящая она – эта та женщина, с которой познакомился три месяца назад и несколько недель обследовал подземные лабиринты на далекой планете. Женщина, спасшая ему жизнь.
Но именно такой она покоряла его все больше с каждым проведенным вместе днем.

– А что, неплохо влияю – умение произносить речи не самый бесполезный навык, даже если тебе нечасто придется его использовать, – улыбнулся Сэнди.
Вот значит как. Не сомневался в словах Астрид, если он что-то и знал о ней, так это что была до безобразия честна.
– В этом мы похожи, – он немного повернулся, чтобы она могла устроиться поудобнее в его объятиях. – Я тоже никак не могу в тебе разобраться, хотя мы уже достаточно давно знакомы.
Трех месяцев ему обычно хватало, чтобы не только понять характер женщины, но и пресытиться, разучиться не замечать недостатки, которые с каждым днем мешали все больше.
С Астрид с самого начало все было не по-другому – она не пыталась казаться лучше, чем на самом деле, но при этом все непростые черты ее характера воспринимались не изъянами, а неповторимыми составляющими натуры. Ее очарование было в силе воли, предельной прямоте, бескомпромиссности и уверенности в себе.
Обычно мужчины предпочитали обходить таких женщин стороной, возможно, видя в них конкурентов для себя.
Сэнди посмотрел на темные кудряшки. Он видел друга, наверное, самого надежного, из тех, что у него когда-либо были.
– С твоим умением концентрироваться на задании, у тебя просто не будет времени скучать, – он поцеловал ее в висок. – Мы можем встречаться в перерывах между твоими экспедициями.
Пересечь полгалактики, чтобы провести день с ней, казалось чем-то естественным.

Сэнди не стал спорить. Для самих себя они были просты и понятны, и это уже достижение, так как большинство людей даже с собственным внутренним миром не могут разобраться. Но это не отменяло их очень разного жизненного опыта и мироощущения.
– Люди не должны жить в ночи, – вздохнул мужчина.
Во вселенной было столько планет, на которых свернули колонизацию не из-за неблагоприятных, как на Улиссе, условий жизни, а по другим, формальным причинам. Человечество не успело расплодиться так, чтобы от перенаселения страдала хотя бы половина миров. На самом деле перенаселенной можно было бы назвать Землю и еще ряд планет, вроде Терра-Новы. Непригодные для колонизации, но богатые природными ресурсами шарики разрабатывали автоматизированные системы, контролируемые с орбитальных станций.
И, тем не менее, корпорации продолжали исследовать новые территории и агитировать людей переселяться туда, где им едва ли понравится.
– Напишешь, когда у тебя будет время.
Сейчас предстоящая разлука настраивала на минорный лад, но Сэнди знал, что стоит увлечься, и время пролетит незаметно. Да и Астрид будет не до рефлексии на холодной планете, где царит бесконечная ночь. Это ей сейчас хочется заочно разделаться с миссией, чтобы продлить их бесцельную прогулку. В этих ее словах Эшлинг предпочел увидеть комплимент, наверное, лучший из тех, что она могла ему сделать.
– Я и сам не знал, что на Земле еще можно найти такие безлюдные места. Думаю, если поискать, можно найти еще. А ведь есть и другие планеты.
Он бы с удовольствием показал ей Икабод, но об этом промолчал.
– Ну что, пойдем? – костер уже погас, и в угольках с каждой минутой становилось все меньше красных прожилок.

За последний месяц Сэнди настолько привык просыпаться буквально за несколько минут до пробуждения Астрид, что теперь, несмотря на неурочное время, сразу открыл глаза, словно ждал ее прикосновения.
– Что случилось? – он уже поднялся, и теперь собирался – быстро, передавая женщине ее вещи, когда те попадались под руку.
В любой другой ситуации сначала бы расспросил, чтобы, скорее всего, убедиться, что тревога ложная, а потом дружно посмеяться над излишней мнительностью. Но в словах Астрид, в ее оценке ситуации и не думал сомневаться.
Это же Астрид.
Какие проблемы могли возникнуть у них на Земле, в самой глуши тихой Исландии? Здесь не было ни серьезных хищников, ни растений, ядовитых настолько, чтобы само их соседство убивало – а если бы и были, они бы их еще вечером заметили.
Вокруг лишь зеленая равнина и… и вулкан.
Не может быть. Каков шанс того, что вулкан проснется внезапно, без подземных толчков, без выбросов пепла, предупреждающих, что где-то в ближайшее время может начаться извержение?
Сэнди, уже полностью одетый, выглянул из палатки, чтобы увидеть зарево, к сожалению, не на горизонте.
Как, все-таки, жаль, что они не успели обойти гору – не видели, какой рельеф с другой стороны. Тогда можно было бы попытаться предсказать, куда в первую очередь устремятся потоки лавы и куда, соответственно, им лучше всего уходить, чтобы быстрее оказаться вне зоны поражения так некстати разбушевавшейся стихии.

Зачем ждать, Сэнди уже был вполне готов посмеяться над ситуацией. А ведь Астрид предупреждала его о своей феноменальной «удачливости». Происходящее казалось настолько сюрреалистическим, что испугаться не получалось, кажется, он все еще не мог поверить в реальность происходящего.
Переплел пальцы с пальцами женщины, почувствовав ее подбадривающее рукопожатие – это прогресс по сравнению с их первым опытом, когда рассказывала, чье выживание для них должно быть в приоритете.
В отличие от ситуации с кладоискателями, нынешняя опасность была простой и понятной – стихия, безжалостная и беспощадная. Ничего личного.
– Слева от вулкана холм, и мы обходили еще один за полчаса до привала, помнишь? – полчаса прогулочным шагом, бегом они доберутся куда быстрее.
Оставив Астрид выбирать путь отступления, Сэнди, заглянув в палатку, взял полотенца, и направился к ручью – десять шагов туда, столько же обратно. Мокрая ткань должна помочь им дышать, во всяком случае, первое время.
Окажись они на какой-то далекой малонаселенной планете, ситуация была бы действительно критичной. Но они на Земле, и местная метеостанция уже наверняка в курсе происходящего, скоро прибудут специалисты, которым выпал редкий шанс понаблюдать за извержением давно спавшего вулкана на родной планете.
А это значит, что их скоро найдут, нужно просто до этого «скоро» дожить.
– Держи, – протянул Астрид одно из мокрых полотенец. – Возвращаемся?

Астрид явно сдерживала себя, так что подстроиться под ее темп не составило особого труда. Мужчина чувствовал, что несколько недель пеших прогулок пошли ему на пользу, особенно после периода реабилитации, проведенного, фактически, в четырех стенах.
И все же он не ответил на последнюю реплику спутницы, предпочитая сохранить дыхание для подъема на холм, оказавшийся не только достаточно высоким, но и весьма крутым. Именно потому они не стали взбираться на него вчера, экономя время и силы, ведь планировали взойти на вершину вулкана, откуда должен был открываться чудесный вид.
Кто же знал, что столько столетий спавшая гора решит пошалить?
Он взял Астрид за руку, налюбуется еще на это жутковатое зрелище, а сейчас им следовало поторопиться.
– По крайней мере, теперь я уверен, что эта прогулка не запомниться тебе, как самый скучный месяц в твоей жизни, – Сэнди был еще даже в состоянии шутить, оказывается.
Впрочем, ничего больше ему не оставалось – они уже сделали все от них зависящее. Дальше отступать некуда, выше – тоже.
Он снял рюкзак – в нем на самом дне лежал коммуникатор, отключенный для экономии заряда батареи. На любой – практически любой – другой планете подобный фокус не прошел бы, но на Земле сигнал был везде, наверное, даже с глубины ста метров под поверхностью можно было сделать звонок при отсутствии каких-либо дополнительных ретрансляторов. Но им не надо было звонить – только включить сигнал SOS, который сообщил бы ближайшей спасательной службе их местонахождение.
При условии, что Астрид не сочла коммуникатор лишней, не нужной в данном случае кладью…

– Я обожаю твой оптимизм! – улыбнулся Сэнди, наконец-то выудив коммуникатор из рюкзака.
Активировать сигнал нужно в любом случае. Три точки, три тире, три точки. Наверное, один из самых древних кодов, использовавшихся до сих пор. Прибор автоматически передавал его на всех возможных частотах.
Если вулкан успокоиться нескоро, спасатели хотя бы будут знать, где искать их останки.
– Красиво, – он подошел и обнял женщину за талию – они больше ничего не могут сделать, только ждать и наблюдать, как будут развиваться события. – Наверное, это первая пакость, из тех, что с нами случались, о которой можно сказать, что это действительно красиво.
Интересно, кого Астрид пыталась успокоить – его, или себя? Хотя, наверное, ее слова – привычка, на тот случай, когда рядом оказывались другие люди – не ее друзья с Улисса, и не он, а кто-то, кто еще не успел понять, что паника, зачастую, низводит шансы на спасение до нуля.
– Ты знаешь, что на одном из старых языков SOS расшифровывалось как «спасите наши души»?
Сэнди тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Спасатели еще могли успеть – современные аэролеты способны идти по приборам даже в условиях нулевой видимости. И вулкан мог успокоиться так же внезапно, как начал сердиться.
– Предлагаю не ждать, когда нам станет тяжело дышать, – он снял куртку, нею можно было накрыться, чтобы пепел не падал на головы, а раскаленный воздух чуть медленнее выпитывал влагу из полотенец.