Час до нейросинхронизации.

Саша просыпается рывком. Она садится на постели, невидящим взглядом уставившись в голографический экран напротив кровати. Через несколько секунд она уже вскакивает, оббегает кровать, требовательно трясет мужа за плечо:
– Леша, просыпайся! Кайдзю!
Она подбирает с пола штаны и прыгает на одной ноге, натягивая их, чертыхается себе под нос, потому что не может найти, куда они ночью зашвырнули ее майку. Между делом она бросает взгляд на часы; шесть утра – неплохо, не доспали всего час до официального подъема, это, можно сказать, ерунда.
– Третья категория. – В районе стула майку она находит, но не свою, а Лешину. Она тут же перекидывает ее ему, продолжая читать с экрана данные. – Кодовое имя... "Воуви"? А, австралийцы словили. Вовчик, значит! Вован. Ну, Вован попал. Так... идем не одни, вместе с Новой.
Саша делает выражение лица. Она обожает первого пилота Гипериона, Алёну, и примерно столь же сильно не одобряет ее второго пилота. Настолько, что называет ее исключительно "Машенькой", когда вся остальная база обращается к ней не иначе как к Марье (иногда – Марье Тимофеевне). Димку Денисова, называвшего саму Сашу "Сашенькой" чуть чаще, чем всегда, это по первости страшно веселило.
Саша плюет на поиски лифчика и майки и вытаскивает свежие из шкафа. Свои ботинки она находит под кроватью. Нет, это надо решительно прекратить, сколько можно, когда они уже прекратят в порыве страсти вещи по всему блоку раскидывать? Наверное, никогда.
Она улыбается себе под нос и принимается натягивать ботинки. Когда она снова смотрит на экран и обращает внимание на карту, она резко меняется в лице: ни улыбки, ни яростного возбуждения, которое обычно накатывало на Сашу в предвкушении боя, больше нет, остается голая и злая сосредоточенность.
– Он в Охотском море. В паре сотен километров от Сахалина.
На Сахалине у Саши уже много лет как служит старший брат, Женька Волков. Служит хорошо, недавно подполковника получил, и живет неплохо. Вместе с семьей. Названному в честь дедушки (царствие ему небесное) старшему, Алёшке, четвертый год пошел, младшая была на подходе – у Ани шел восьмой месяц беременности. В семнадцатом Саша после особенно успешной миссии на Черно пошла к руководившему базой генералу Ковалёву и, задействовав свое обаяние и Лешин суровый вид, уломала генерала пособить в переводе Женьки куда-нибудь подальше от тихоокеанского побережья. Под Москву, например. Идиот-брат не оценил. Он не только никуда не поехал, но и так оскорбился, что не разговаривал с Сашей больше полугода, проигнорировав даже приглашение на их с Лешей свадьбу.
– В "костюмерной" надо быть через двадцать пять минут, – жестко говорит она и, печатая шаг, идет в ванную.
Место там она уступает Леше через пять, уже умытая и почти свежая, и садится на кровать с косметичкой и карманным зеркальцем. За оставшиеся десять минут она успевает привести себя в идеальный порядок.
Из блока они выходят ровно в 6:20. Кругом суета и беготня, традиционно предшествующая отправке Егерей на миссию. На пути в свою "костюмерную" ("драйвсьют-рум" каждый раз не наговоришься) они чуть не сталкиваются с такими же спешащими пилотами Новы Гипериона.
Алёна, как всегда, решительна. Машенька, как всегда, трогательна и раздражающа.
– Доброе утро, – улыбается Машенька. Саша мрачно кивает обеим, хватает Лешу под локоток и тащит дальше. Она отлично знает, что он относится к Машеньке как к младшей сестре, не меньше, но и не больше – и все равно ничего не может с собой поделать.

Отредактировано Cherokee Ainsworth (2013-08-13 20:42:28)

Когда Леша ее обнимает, Саша успевает дотянуться и собственнически поцеловать его первой. Может, даже слишком собственнически. Всё потому, что Машенька смотрит.
– Да куда нас отпустят-то без завтрака, – негромко фыркает она.
С появлением начальника медслужбы Саша лукаво смотрит на Лешу – "Видишь, я же говорила!" – и легко выпутывается из его объятий.
– Чтоб мы знали, Андрей Русланович. Собираются уже второй год, но вы ж сами понимаете.
Мелкие изменения и улучшения в радиационную защиту Черно Альфы вносились постоянно, но они были именно что мелкими. "Как мертвому припарка", – невесело шутил Лешкин друг-инженер Олег Марков. Проблема с полноценным же обновлением защиты до уровня третьей серии была, как ни странно, вовсе не в деньгах, а во времени. Апгрейд такого рода из-за необычной конструкции Черно требовал полного разбора его "грудной клетки", что в самом лучшем случае заняло бы месяца полтора, а в худшем – все полгода. Оставлять базу только с одним полностью функционирующим Эденом Ассасином на такой долгий срок не хотел ни генерал, ни сами Кайдановские. Когда появился Нова Гиперион, инженерный отдел приободрился и даже назначил дату начала работ, которая с тех пор сдвигалась уже раза четыре из-за повреждений, которые то Эден, то Нова получали в боях поочередно.
Забрав у Андрея Руслановича свой питательный коктейль и метароцин, Саша с удивлением обнаруживает, что таблеток не одна, а две. Она заглядывает в Лешину ладонь – да, у него тоже увеличенная доза.
– А почему две?
– А потому что Владимир Кайдзюевич – хитрый сукин сын, – разводит руками Андрей Русланович. – Центр пророчит, что нахрапом вам такого не одолеть, так что советую не морщить мне тут нос – Кайдановский, я к тебе обращаюсь – и пить до дна. Сами же меня потом благодарить прибежите, когда обед пропустите.
Саша недовольно хочет сказать, что никакой обед они не пропустят, потому что сломают эту проклятую тварь раньше, но Андрей Русланович уже укатывается от них к девочкам с Гипериона. Из-за двери драйвсьют-рум выглядывает Толик Фоломкин, "главный по костюмам" техник из команды Черно. Увидев Кайдановских, он выразительно стучит по часам на левом запястье.
Саша машинально ему кивает. И правда. Времени у них немного, а они тут... рассусоливают.
Она запивает метароцин своим коктейлем. Коктейль кажется особенно гадким, и она морщится, но выпивает всё. Убедившись, что Леша тоже не схалтурил, Саша поднимается на цыпочки и награждает его за это коротким поцелуем.
– Так. Все. Пойдем, – бормочет она, отстраняясь. – А то пропустим все веселье.
Толик делает шутливое "наконец-то", когда они заходят.
– Шуруйте в раздевалку оба, одна нога здесь, другая там. До трусов, все как обычно.
Саша смотрит на Лешу и не удерживается от широкой улыбки. Привычный Толик только глаза закатывает:
– И быстро чтоб!
Костюм пилота Егеря состоит из двух частей. Схемный поддоспешник, соединяющийся с нервной системой пилота и позволяющий ему чувствовать все, что чувствует Егерь, надевается на голое тело. Поверх него техники закрепляют доспех, призванный оберегать пилота от повреждений. Эту часть процесса Саша терпеть не может из-за бесконечных "Саш, вытяни руку", "Встань сюда" и "Не шевелись, пожалуйста". С действительностью ее примиряет только спектакль, разворачивающийся вокруг Леши: техники носятся вокруг как угорелые и забираются на мелкие табуреткоподобные лесенки, чтобы зафиксировать верхние части его брони, а он покорно стоит и терпит. Саша встречается с его мученическим взглядом и смеется.
– Не дергайся, Кайдановская! – шипит ей в ухо "костюмер" Надька, которая наспех пытается подобрать выбившиеся из Сашиной неопрятной утренней косички волосы собственными шпильками. – Уколю!
Саша закатывает глаза и слышит, как посмеивается уже Леша.

Отредактировано Cherokee Ainsworth (2013-08-14 18:53:42)

Путь от "костюмерной" до конн-пода Черно дольше, чем от нее до того же Гипериона: в силу все той же специфики конструкции конн-под Черно не "падает", а отъезжает назад, так что Кайдановским приходится стремительно спуститься по нескольким лестницам. Олег сопровождает их всю дорогу и расстается только у люка, выдав феерическое напутствие.
– И тебе не хворать, – говорит Саша ему вслед.
Иногда ей кажется, что он – на самом деле механик Зелёный, сошедший к ним во Владивосток прямиком со страниц "Путешествия Алисы".
– Угу. Я все жду, когда он начнет ходить и приговаривать, что "все это добром не кончится", – отвечает она Леше с усмешкой и ныряет в люк конн-пода первой. Пока техники не начинают вокруг них второй акт своего марлезонского балета, она успевает любовно провести рукой по механизму, призванному соединять пилотов и Егерей в единое целое.
"Привет, малыш. Соскучился?"
Она оглядывается на Лешу, видит, как он любовно похлопывает механизм своей левой стороны, и подмигивает.
Пока техники во главе с Толиком их закрепляют, в эфире проявляется Олень. Саша ждет оглашения нового цвета, жалея, что в броне хрен скрестишь пальцы, и стонет от разочарования вместе с пилотами Гипериона. Ну почему не синий? Должен был быть синий!
– А как именно цвет распределяется, Тём? – спрашивает Машенька. Она говорит так тонко-звонко и так отвратительно произносит имя Оленя, что Саша снова раздраженно закатывает глаза. Толик привлекает ее внимание, показывая большие пальцы, мол, мы закончили, дело за вами, набейте этому мудзю морду. Саша запускает проверку систем.
– Челка белая, остальное черное, – фыркает Олень. – И виски еще выбрил...
– Олейников!
Саша невольно морщится и прижимает левую руку к шлему там, где ухо. Генерала Ковалева она считает мужиком по-своему неплохим, но орет он чересчур громко. Фоновый отчет искина Черно о том, что все системы функционируют нормально, по сравнению с этим воплем кажется шепотом.
– Простите, Михал Сергеич, не повторится. – Олень, судя по голову, не раскаивается ни капли, но на деловой тон переходит. – Ну что, Черно Альфа, Нова Гиперион, будете дрифтовать?
Саша переглядывается с Лешей и снова улыбается.
– Олень, не забыл ничего, нет?
– Что я мог за... опс. Миль-пардон-уно-моменто.
Саша удовлетворенно кивает, когда в конн-поде начинает играть хард-хаус, и наконец рапортует:
– К запуску дрифт-соединения готовы.
– Запуск дрифт-соединения, – почти мгновенно отвечает ей искин, и Саша прикрывает глаза, пока ее захлестывают такие родные чужие воспоминания. – Дрифт-соединение успешно установлено.
"Приве-ет, Кайдановский", – мысленно ухмыляется Леше Саша.
Надо же, их крайний дрифт был всего-то пару дней назад,  они друг с другом практически не расстаются, а она... успела соскучиться. Это так странно.
"Или нет?"

Отредактировано Cherokee Ainsworth (2013-08-13 20:26:48)