Если все женщины мечтают о свадьбе и тайно вырезают из старых журналов белые как млечный путь платья, то мужчины должны бы мечтать о разводе. Никаких приготовлений и истерик: поставь подпись, и ворота брачной тюрьмы распахнуты до следующей пьяной ночи с опасной красоткой определенного рода деятельности. Но Слайти и дня не могла провести без того, чтобы не нарушить парочку-другую законов реальности - для поддержания формы - так что развод четы Тоувов никак не подходил под описание "скупой мужской мечты". И, направляясь к месту встречи, Рэй гадал только об одном: успела ли нанять пылающая энтузиазмом девушка тамаду, оркестр и маленькую девочку, коей следовало устилать путь под ногами Слайти непорочно-чистыми лепестками роз.
Поправив бутоньерку с черно-алым бутоном и проверив, как сидит на голове подобранный в целях конспирации (или приличия?) парик, Тоув перевел дыхание и шагнул навстречу будущей-уже-не-невесте. В торжественном черном платье, навевающем коварные воспоминания о лукавых вдовах былых времен, она выглядела так, словно вот-вот должны были похоронить её самую нелюбимую тетушку. Тяжело сглотнув, Рэй оттянул воротник – в повороте Слайти удачно продемонстрировала далеко не траурный вырез на спине, оставлявший для недавно покинувшего тюрьму мужчины слишком мало простора для фантазии и еще меньше для джентельменской невозмутимости. Все же Слайти чертовски хорошо выглядела – он никак не мог этого отрицать, и по пути до приемной уже окончательно решил для себя, что развод - именно то, что им нужно.
- Действительно, - рассеянно согласился мужчина, ловя на себе возмущенные взгляды «не самых красивых» невест. Пожалуй, чудеса дипломатии и скромности были единственными, на которые Слайти была не способна. Радовало то, что после проведенных приготовлений она менее всего была похожа на воинственную охотницу за головами, как и он – на беглого преступника. Тщательно прилаженный парикмахером парик скрывал неуместно-короткую стрижку, превращая Рэйнольда в призрака его самого двухлетней давности, не хватало только бородки, да неприлично высокого процента алкоголя в крови.
Но не одна Слайти хотела, чтобы хоть эта церемония прошла соответственно всем требованиям приличия.
- Хочешь сказать, что до этого вела аскетический образ жизни? – с сомнением покачав головой, Тоув отвел жену в сторону от недовольно щебетавших невест: их взгляды скребли спину под душным пиджаком, провоцируя Рэя согласиться с предыдущим утверждением Слайти. От этого парада конвеерного производства она держалась с внушительным отрывом.
- И постарайся вести себя потише, - едва слышно добавил он, прикрываясь девушкой от прицелившегося в их сторону фотографа. Взгляд мужчины скакал по комнате, вылавливая случайные лица, взгляды, детали одежды и движения – такое количество людей на такой маленькой площади настораживало. Тоув вновь оттянул воротник, однако причиной этому было уже не возбуждение – приступ паранойи вынудил его легким движением вновь пододвинуть Слайти, пряча себя уже от кого-то из гостей, бросившего в их сторону слишком внимательный по мнению Рэя взгляд.
Дверь в другом конце приемной открылась, и из недр кабинета донеслось «Следующий!». Толпа смешалась, центрифугой переместившись вперед и левее, послушные ее движению они оказались за колонной, где Рэй смог слегка перевести дух.
Что-то здесь ему не нравилось. Вероятно, это говорила затуманенная алкоголем память, ехидно шептавшая, что стоит ему оставить свой автограф, как заботливые девичьи руки сменят чуть менее заботливые мужские лапы.
- Быстро закончим здесь и разбежимся. Я присмотрел тебе один корабль, пришвартован на Ингви сразу возле шаттла, идущего от казино, - Рэй печатал инструкции быстрым четким шепотом, ни на минуту не отрывая взгляда от шатающейся по залу толпы, - Дам тебе контакты мастера - не ошибешься.
На Слайти он не смотрел: то ли был слишком занят изучением окружающих, то ли боялся пасть жертвой очередного приступа удушья. В конце концов, их браку оставалось не более получаса существования.

Отредактировано Raynold Tove (2013-08-21 23:33:34)

Рэйнольд посмотрел на бутылку в руках жены, а после и на нее саму. Пожалуй, так смотрел на Тоува следователь, когда заключенный доказывал ему свою невменяемость. Вся эта ситуация с самого начала попахивала безумием, однако предложение повторить сюжет и входить в брачные хоромы не только с женой, но и алкогольным градусом, выводило ее на новый уровень фантасмагории. Хотя, быть может пара глотков даст ему сил справиться с волнением, сжимавшим горло под галстуком? После секундной заминки, Рэй выхватил бутылку из рук Слайти и запрокинул дно к потолку, поверх зеленого стекла глядя на лишившегося своего оружия крылатого карапуза.
Слишком много знаков. Наверное, ему это только кажется.

Когда подошла их очередь, бутылка уже была пуста, в Рэй вовсю обнимался с кем-то из женихов (или свидетелей?) заплетающимся языком внушая тому, что «дружищще, никогда не женись. Слышишь меня? Ник-к-огда». Когда антиглобалист от него отлип, «дружище» не стал скрывать облегчения – в любом скоплении народа при наличие алкоголя будет такой человек, которого невозможно послать, и еще сложнее терпеть.
- Слушай, а вот когда мы женились ты была невестой. А сейчас мы разводимся, и кто же ты при этом? – подставив девушке локоть, Рэйнольд неровной походкой двинулся к заветным дверям. Зал вертелся перед глазами точно карусель, память играла злые шутки – где-то это уже было. Видать, наличие алкоголя в крови поднимало из глубин памяти события двухлетней давности. Он словно одновременно шел на заключение и расторжение этого проклятого всеми возможными инстанциями брака – своеобразные ощущения, ничего не скажешь.
Неожиданное озарение – ответ на только что заданный самим собой вопрос – Тоув так и не успел донести в массы. Успешно миновав памятную ступеньку, он торжественно запнулся на следующей, и только чудом сумел предотвратить трепетное знакомство собственного носа с полированным мрамором.
У самых дверей Рэй неожиданно застыл, притянул Слайти к себе и горячо зашептал ей на ухо.
- Тут что-то не так. Сама подумай: та же планета, то же казино, я опять пьян в гидропрокладку, а тут еще эта ступенька… Потом мы опять поставим свои подписи, и меня опять заберут, - голос мужчины дрогнул, - Я не хочу обратно, у меня даже женщины с нашей свадьбы ни разу не было. Давай не будем разводиться, а? Пойдем, выпьем, снимем номер, сыграем в рулетку – мне в нее везет, вот увидишь. Купим Каоилфхайонн, - имя, в отличие от остальных слов, он выговорил четко, вот что значит ежедневная практика, - каких-нибудь сувенирчиков и рванем навстречу приключением. Что скажешь?
Рэйнольд совсем закопался в волосы девушки, давая повод для двух подозрений: либо сейчас рухнет, либо уснет прямо на ее плече. Нос у него был холодный, а когда мужчина отшатнулся назад, чтобы попытаться с мольбой заглянуть в лицо Слайти, глаза у него были большие и влажные, что окончательно завершало сравнение с щенком, обнаружившим лужу пролитого хозяином шампуня.
Весь зал смотрел на них с затаенным ужасом. Не каждый день увидишь вживую самых всамделишных психопатов. Но самое удивительное заключалось не в этом, а в том, что до сих пор парик не то, что не упал – даже на йоту не сдвинулся. Вот что значит, качественная работа.

Тоув знал, какой эффект оказывает на него алкоголь, и сейчас бессовестно на этом паразитировал. Тревожные колокольчики, звенящие на грани сознания, вскоре стали совсем не слышны за жизнерадостным стректом пьянящих пузырьков. Голова в разы полегчала, и казалось, что Рэй может взлететь сейчас просто так: без коробля и реактивных двигателей, словно по-детски трогательный воздушный шарик.
Но Слайти прочно держала его на земле. Мужчина мог бы обидеться на ее слова, но не стал – в конце концов она была права, хоть и приводила не те аргументы. Тоув не мог дать ей почти ничего, кроме пакета собственных проблем поверх тех, которые – он не сомневался – его умопомрачительная женушка отлично создавала себе самостоятельно. Суть всей разницы была в том, что как решать свои, Слайти уже знала, а вот что делать с проблемами Рэйнольда толком пока не представлял и он сам.
Регистратор смотрел на них с болезненным интересом ребенка, попавшего в зоопарк. Хотя нет, скорее ребенка, попавшего в лечебницу – любопытство мешалось с почти брезгливым недоумением, но работа есть работа. И если ты ее не выполняешь, работа будет есть тебя. Слегка растерянно окинув взглядом свой стол, секретарь амура пригласил их сесть и начал процесс, по скорости и методике выполнения напоминавший отдирание старого пластыря: чем быстрее, тем безболезненнее.
Когда Тоув и Тоув послушно оставили свои подписи на всех необходимых документах и бланках, регистратор сложил ладони в удовлетворительном жесте и объявил:
- Поздравляю, больше вы не являетесь мужем и женой. Можете поднять руки.
Рэй поднял на него недоуменной взгляд (до этого он, упорно не обращая внимания на тычки уже-не-жены, клевал носом) и встретился с темным провалом дула, смотрящего ему точно в переносицу. Секретарь амура больше не напоминал ребенка в зоопарке – он напоминал медведя, увидевшего, что прутья клетки исчезли, и ничто уже не стоит между ним и мясом.
Веселые пузырики мгновенно испарились, оставив Рэйнольда наедине с возмущенным трезвоном всех аварийных колоколов и обреченным «блять», очень точно категоризирующим все произошедшие события.
Все же он отличался редкостным везением: сумел во второй раз влипнуть в одно и то же дермо.
- Свободна, девочка, - слегка поведя пистолетом в сторону Слайти, охотник не удостоил ее даже взглядом. Все его внимание было сосредоточено на паре месяцев безбедного существования, сидящих от нее по левую руку, - уж не знаю, что тебя связало с этим придурком, но молодец, что решила от него избавиться. А теперь можешь отсюда свалить, тихо, как мышка, и совершенно не волноваться – ближайшую вечность мистер Тоув тебя не побеспокоит, - "регистратор" похабно ухмыльнулся, - Хотя, можешь оставить номерок. Если будет совсем одиноко, я, так уж и быть, постараюсь тебя утешить.

Отредактировано Raynold Tove (2013-08-30 11:32:33)

Удача любила менять маски: их у нее был целый чемодан, который прихоидлось таскать тем, кто полагал себя ее спутником. Но заглядывать внутрь было строго запрещено, и каждый раз, когда старая кокетка примеряла новый наряд, это было сюрпризом. Ударом.
В этот раз Рэй получил точно под дых, лишившись возможности адекватно воспринимать окружающую реальность. Такого просто не могло быть. Это было слишком абсурдно.
В какой-то момент, жизнь его определенно потеряла последние остатки смысла и логики.
Тоуву не оставалось ничего, кроме как ответить ей полной взаимностью.
- Чем? Твоими высказываниями? Боюсь это только даст ему лишний повод нас убить.
Умирать Рэй не хотел. Еще меньше, чем хотел в тюрьму, и теперь искренне надеялся, что корпорации готовы были предоставить счет исключительно за его живую тушку, а не пахнущее порохом сито производства “Тоув индастриз”.
– Ах ты ж сука! А ну вылезай оттуда!
Отлично, значит все же за живую.
В область обзора Рэйнольда попала голова охотника, и он не глядя пальнул в том направлении. Со стены посыпалась побелка, мужчина тихо выругался – с той стороны ему ответили взаимностью на пару тонов громче и пару высказываний по-цветистей.
Все это напоминало игру в снежки или официальный прием где-нибудь в верхах корпорации: все сидели по своим углам и изредка огрызались горячим металлом.
Развод пошел на “ура”. Такого способа отметить свободу у Тоува еще не было - хотя какая, к черту, свобода. Едва ли этот охотник был полномочным представителем государственных органов, а значит и составленным им документам цена не больше, чем мнению Рэйнольда касательно собственного права на тишину, покой и никаких перестрелок в данный конкретный момент времени.
А еще Рэй не умел стрелять. И желание Слайти сохранить образ хрупкой девы, как всегда оказавшейся “ни при чем, не в том месте и не в то время”, было крайне трогательным ровно пока мужчины еше обменивались через импровизированную баррикаду шедеврами галлактического нецензурного лексикона.
Охотник пока определенно выигрывал.
- Понятия не имею, как они решают такие проблемы, - процедил “винландский каторжанин”, отползая за укрытием в противоположную сторону от места, где, по его мнению, притаился охотник, - У тебя в этом опыта больше – оружие твое – тебе и стрелять. Нам не надо его убивать – только отвлечь, чтобы вырваться отсюда и добраться до корабля.
Он очень надеялся, что большинство охотников, по примеру Слайти, предпочитают работать в одиночку, потворствуя своей природной жадности.
Пистолет опять сменил владельца – Рэй втиснул его в ладонь девушки.
В животе урчало. Есть захотелось очень сильно и очень невовремя.
Вот что значит – беспокойный образ жизни.

Отредактировано Raynold Tove (2013-09-07 01:45:52)

Всю свою жизнь Рей провел в том, что более культурные жители галактики называют филейной частью: пригрелся, обвык, заказал вид на жительство. Он всегда знал, что в лучшем случае его действия приведут к тюрьме, а о худшем он старался не думать. Но после недавних событий тюрьма перестала быть абстрактной решеткой где-то на далекой орбите: она приобрела формы, запахи и целый комплект не самых приятных воспоминаний.
Тюрьма перестала быть лучшим вариантом.
Тоув заболел страхом.
И симптомы этой болезни были не из тех, что помогают ориентироваться в настоящей ситуации.
Услышав слова Слайти, Рэйнольд подумал, что его жена: а) до безрассудства храбрая и самоуверенная женщина, б) возможно она действительно знает, что делать. Он уже начал подниматься, готовый выполнить заданные условия с одной единственной надеждой, что все получится, как реальность сделала свой ход.
- Не первую неделю, говоришь? – протянул охотник, задумчиво глядя на коллегу, - значит честный обмен: ты забираешь чувака и деньги, я – безграничную любовь охранки и бумажки. Хм.
Рывок был быстрым, четко рассчитаным и слишком профессиональным для зеленого юнца. Заломив руку девушки, охотник направил пистолет ей в голову и с кривой улыбкой продолжил.
- А теперь слушай ты, малыш, потому что у меня есть идея получше.
Кости загремели по бархатному покрытию стола.
- Эй, Тоув! Советую принять предложение твоей подруги, иначе я вынесу ей мозги, - образностью мышления, равно как и оригинальностью охотник явно не страдал. Впрочем, деньги им тоже не за то платили, - В случае дальнейшего неповиновения следом за этим я прострелю тебе обе ноги и дотащу до тюрьмы волоком. А ты, милая, лучше не вякай, иначе я застрелю тебя авансом. Можешь не волноваться – мне не потребуется особенных усилий, чтобы убедить власти в том, что жена преступника попыталась заступиться за него и – какое разочарование – погибла в процессе ареста.
Рэй молча сжал пистолет. Им выпали глаза змеи, и любой, кто хоть раз видел игру, знал, чем обычно заканчивается подобный расклад.
Тюрьма или что хуже? Руки мужчины дрожали, и вся ситуация была чертовски дрянной по двум простым прчинам. Обычно его проблемы касались только его самого. Обычно ему хватало самообладания, чтобы найти выход.
Рэйнольд глубоко вздохнул и начал считать.
Раз. Он посмотрел на оружие, но понял, что не в состоянии вспомнить, в каком положении должен находиться снятый предохранитель. К черту. Он положится на свою удачу, хотя, учитывая последние события, она перестала казаться таким уж надежным союзником.
Два. Он зачем-то поправил сползший галстук - вероятно потому, что он давил на горло, мешая спокойно дышать. Впрочем, лучше от этого не стало – возможно проблема была не в галстуке.
Три. Он выпрямился, наконец увидев и охотника, и охотницу, и всю ту задницу, в которой они оказались. Руки подняты, в правой сжат пистолет, направленный вверх.
Четыре.
- Бросай пушку. Или…
Пять.
Рэй поднял взгляд и спустил курок – дуло было направлено не на противника, а на вычурную люстру, висящую у них над головой. Возможно поэтому охотник не успел что-то сделать – второй выстрел прозвучал уже в темноте, и лишь по касательной задел плечо Тоува.
Но мужчина этого не заметил.
В момент, когда погас свет, в глаз сверлом ввинтилась боль и тут же с готовностью перекинулась еще и на руку, рефлекторно взброшенную вверх. По щеке потекла какая-то вязкая гадость, завоняло металлом, но вся реальность смешалась в какой-то дикий сумбур из криков, сдвинутого влево электрического круга на фоне темноты и абсолютной фантасмагорической каши.
Рэй тяжело рухнул на колени и уже начал клониться к принятию решения, что эта реальность может обойтись и без его активного участия.

Тоув всегда любил фейерверки. В детстве, еще до бегства на орбиту, вечерами он тайком выбирался из ресторанной подсобки, носившей гордое имя “дом”, а если точнее – “кровать и крыша”, но ребенку такие детали не важны. Ребенок, не знавший ни папы, ни мамы, ни вкусной каши на завтрак, ни занудных уроков по интеркому, - в его жизни было четыре больших радости. Выходные начальника, в которые тот не совал носа в подведомственную ему едальню. Недоеденное кем-то из детей мороженное, которое повар оставлял для Рэя. Час после рассвета, когда кухня уже полна запахов, но первые посетители еще не успели отодраться от кровати, а последние как раз на нее заваливались. И фейерверки, которыми Ингви – рай по доступной цене! – раскрашивала свое небо, точно проститутка лицо перед рабочей ночью.
Фейерверки были яркими, и если слишком долго смотреть на них не моргая, глаза начинали слезиться. Рэй всегда смотрел до последнего, а потом быстро зажмуривался, и чудесные цветы распускались прямо под его веками.
Взрыв лампочки после неожиданно точного попадания пули – все-таки повезло, ах ты ж! – тоже был чем-то похож на фейерверк. Осколки брызнули во все стороны, искря остаточным электричеством и последней вспышкой света, отпечатавшейся на хрусталике волшебным, но каким-то нездоровым цветком. И Рэй смотрел до конца, хотя, в отличие от полуночных светопредставлений Ингви, это длилось меньше секунды. Но слезы не потекли – просто заболели глаза. Точнее глаз.
Какая-то мысль упорно стучалась в висок, но Тоув никак не мог ее расслышать сквозь торжественный бой набата. Или это было эхо выстрела?
Он стрелял. Мать твою за ногу, он стрелял.
Давай.
Он дает. Он дает информацию, время, силы, надежду, скидочный талон на покупку новых двигателей на старину «Ворпала». Послушно наваливается всем весом на Слайти – Слайти? – и идет туда, куда она его тащит. Тащит слишком быстро, но антиглобалист на время забыл, что это такое – сопротивление.
Все было как-то мутно, блекло, медленно и… непривычно. Потом Рэй попробовал открыть глаза: стала еще непривычней, и заодно больнее.
Кажется он издал какой-то звук. Похоже на медведя, которому поезд переехал разом все четыре лапы.
В принципе такое сравнение было справедливым.
В зале никого уже не было, в коридоре, куда они вывалились, скоро тоже стало пусто. Система охраны казино рассчитана на все непредвиденные случаи – кроме тех, у которых в качестве дислокации фигурирует свадебный отсек. Ну право слово, что там могут натворить молодожены? Расколоть на радостях пару ваз? Отстрелить нос у купидона? Разбить люстру? Устроить перестрелку?
Не шутите. Это же Ингви. Это же рай по доступной цене. Здесь не стреляют.
Вот только охотнику об этом никто не сообщил.
Еще один раненый медведь взревел позади, когда двери лифта открылись, обдав на-счастливых-уже-два-года-как-не-молодоженов кондиционированным воздухом и одухотворяющим мотивчиком. Двери закрылись, когда преследователь успел оценить обстановку и уже пересек зал. Поздно.
Лишившись опоры, Тоув тихо сполз по стенке на пол. Мыслей не было. Ничего не было.
Перед внутренним взором плясали фейерверки. Он уже не помнил, открыты у него глаза, или закрыты.
Когда-то давно, в этом самом месте, один человек сказал молодому пацану, что для достижения их цели придется делать все. И по его тону Рэй понял, что это «все» подразумевает действительно все. И согласился. И много лет после этого действительно делал все.
А потом оказалось, что все – это гораздо больше.
Но об этом его почему-то никто не предупредил.

- Договорились.
Его собственный голос казался хриплым и незнакомым, а слова продирались через высохшую гортань с элегантностью небольшого стада дикобразов – и довольно идентичным спектром ощущений. Слюна отдавала металлом, он постарался дышать носом – металл был и тут, на этот раз разбавленный паленым порохом и последними каплями давно улетучившегося алкоголя.
Рэйнольд оттолкнулся от стены, мгновение потратив на то, чтобы осознать: и пол, и потолок, и даже стены остались на положенных им местах. Мир не трогало, что несколько минут назад он потерял что-то, что уже не сможет найти даже на самой крупной свалке во всех известных человечеству галактиках. Не трогало мир, значит и ему пора наплевать.
По правую руку маячила Слайти, и какая-то гадкая мысль, что ей это если и не доставляет удовольствие, то напоминает своего рода развлечение – из тех, за которыми многозначные и среднестатистические счета приезжают на Ингви – ложилась на язык привкусом рвоты.
Вот такие вот дела, старина. Верхняя точка, а может дно. Дальше – только назад. Вот только назад уже тоже нельзя. Точнее почему – можно, вот только не стоило оно все того, чтобы теперь поворачиваться и смирно складывать лапки на дуло чужого пистолета. У него теперь был свой – и, если уж пошли такие пляски, он научится его использовать.
Танцуем, товарищи. Даже если воняет гарью, это все равно значит, что жизнь еще не потеряла своего вкуса.
Рэй поправил очки – скрипнуло, отдалось болью в левой глазнице, на чем мысли были своевременно остановлены -  и двинулся направо. Слайти могла быть охотницей, лучшим бойцом в их кое-как слепленном осколками и кровью тандеме, но казино он все же знал лучше. Говорить не хотелось. Ей хватит ума не голосить и не привлекать внимания, а захочет возмутиться – он с готовностью ее выслушает, не замедляя шага.
Неприметная дверь с табличкой «Для персонала»: за все эти годы полуночные гуляки так и не поменяли волшебного сочетания кнопок, позволявшего открыть проход вне зависимости от официального пароля. Длинная кишка коридора: гул реакторов, гул охладителей, гул кондиционеров, отопительной системы, системы жизнеобеспечения, системы вентиляции, системы поддерживания системы…
Исподтишка подкрадывалась глупая и совершенно детская обида на корпорации, сменившие поля и правила игры без его на то согласия. Рэй не был бойцом, он не был солдатом, охотником или убийцей – даже будучи пятнадцатилетним пацаном, он не рвался в драки и не давал сдачи. Не кулаками, по крайней мере, что не раз доказывало свою эффективность.
А потом напротив его портрета появилась кругленькая сумма, точное число которой он так и не удосужился узнать, и жизнь как-то неожиданно встала с ног на голову.
Тюк, бля.
В сторону с тихим шипением сместилась очередная дверь, выводя двух беглецов в торец парковочного отсека. Позади остались внутренности казино, со всеми звуками, запахами и узкими шахтами служебных лифтовых капсул. Впереди - сотня ворот, металлическая решетка пола, и нн-ое количество шагов, которые нужно сделать, и кнопок, которые следует нажать, чтобы преодолеть последний заслон ангарных ворот на пути к свободе.
Где-то там плавал старина Максвелл, наставлявший Рэйнольда в том, что бабу следует заводить только на одну ночь, что, с его то, Тоува, рожей, не станет особой проблемой. А вот если баба повращается на твоей орбите чуть дольше, проблемы потом и титановым разгрузчиком модели CSi300 не разберешь. Надо будет отправить ему памятный букет и бутылку эля, если к тому моменту Рэй не составит своему старом товарищу компанию. Для тех, кто встал напротив корпорационных ворот и честно плюнул на хромированные створки, холод, тишина и тьма смерти перестали быть чем-то символическим. В космосе оно так, детка – ни вдохнуть, ни согреться, ни увидеть.
- Закажи отгрузку, - Рэй указал в сторону одного из контрольных пультов обслуживания, раскиданных по всей длине парковочных доков, и только сейчас заметил опаленную дыру на пиджаке. За невольно сорвавшейся мыслью о том, что ему повезло, последовал булькающий смешок. Дикобразы в горле медленно сдавали свои позиции, зато глаз с каждой секундой болел все сильнее. Реальность растеклась, отсеклась и выцвела, и Тоуву оставалось только надеяться, что это эффект от нацепленных на нос очков.
- Наш отсек сорок третий. Тринадцатый отсюда. Я пойду готовить корабль.
Они значительно срезали путь, но с учетом задержки и того, что Рэйнольд с трудом мог себе представить, как их преследователь перемещается по казино, а главное – в каком направлении, подсчитать сколько у них осталось времени он не мог. Оставалось надеяться…
Да, именно. На чертову суку-удачу.