Не сказать, чтобы у Карлы был отпуск, но сама она свои редкие отлучки с корабля именно так и называла, при этом гордо кивая, мол, понимаете, как это важно! На самом деле, ее просто выгнали с Ассоли со словами «иди проветрись, мне делами заняться надо!», а с капитаном, особенно столь решительно настроенным, спорить было более чем бесполезно, да и сам процесс обругивания друг друга с целью доказать свою вселенскую правоту смысла, по мнению рыжей, не имел совершенно. Вот и вооружилась коммом, на случай если Ландау передумает, и электронной картой с местной валютой, чтобы по магазинам пройтись да кое-что полезное на транспортник купить, те же запасы провизии пополнить, чтобы потом в спешке в ближайшую черную дыру не прыгать. А ведь было такое уже! Тогда, помнится, малочисленный экипаж голодал дня два, пока не доплелся на барахлящем двигателе до ближайшего спутника, и ничему эта история двух дураков не научила, конечно же. Ведь оба друг друга стоили и частенько страдали склерозом, всерьез ныряя в какие-то свои дела, у кого технические, у кого финансовые (дебет с кредитом сводить женщине права не давалось).
На любой планете, хоть бы она сто раз отсталой была, имел место маленький такой рыночек, который никто кроме людей знающих найти, как правило, не мог. Он прятался от людских глаз в трущобах, успешно притворяясь скопищем не вполне адекватных нищих-попрошаек, активно друг с другом переругивающихся на не вполне обыденные темы, до драк, правда, среди них не доходило почти никогда – кулаками махать имели привилегию исключительно покупатели, знающие толк в извращениях и старых деталях, можно сказать, раритетных. Отчасти потому, что в космосе на таком уже не летают лет десять, отчасти – потому что из моды вышло и знающих людей осталось мало. Популярностью подобные места пользовались у тех, кто все еще рисковал иметь допотопный корабль, не поддавшись на насмешки «как ты такое корыто в воздух-то поднимаешь?», или у тех, кто собирал редкие детали и механизмы из прошлого века, но представителей второй категории было, как правило, еще меньше, чем первой, и с каждым годом становилось все меньше. Рынки увядали, желающих искать по космосу «хлам» и продавать его, тратя собственное время, находилось, в связи с этим, аналогично все меньше, пусть и заработок был, мягко говоря, неплохой, если удавалось найти благодарного клиента.
Именно в такое место нацелилась девушка, засунув руки в мешковатые штаны и поплотнее укутавшись в такого же грязно-зеленого цвета кофту. Боевой настрой, связанные в хвост ярко-рыжие с красными и фиолетовыми прядками волосы, тяжелые ботинки с металлическими вставками – одно слово, идет человек на войну, не иначе. А повоевать на подобных рынках было с кем, пусть бы даже и словестно – попробуй докажи здоровенному амбалу, что во-о-он тот усилитель тебе куда нужнее, чем ему, но денег у тебя при этом заметно меньше. В первый раз, когда фон Риттер схлестнулась с подобным чудом природы, ее бежал спасать, сломя голову и раздавая тумаки направо и налево, сам Кристоф, после чего истошно орал на нее битых два часа, чтобы не смела больше его до сердечных приступов доводить. Но механик – существо упрямое, детали по Сети заказывать стоило каких-то нереальных денег, а реактор на честном слове и искренней молитве далеко не уедет. Вот и… развлекалась.
- Добра тебе, человек, - немка присела на корточки возле раскладки со старыми деталями, придирчиво изучая их задумчивым взглядом, а потом и рукой, на предмет убедиться, не рассыплются ли эти чудеса природы от первого же дуновения ветра. Кажется, через полтора часа упорных поисков (если не считать времени, потраченного на «ой какая прелесть, я же такой винтик только в книгах сорокалетней давности видела!») нужный аккумулятор все-таки был выужен из завалов почти что идентичных ему, придирчиво осмотрен и признан годным. – Сколько попросишь, милчеловек?