Прогулка по периметру вовсе не была необходимой мерой или профилактикой каких-либо несчастных случаев. Все дело было в том, что периметр находился далеко от центра, и любой уважающий себя математик лично перегрызет глотку несогласным с этим утверждением. А получилось так, что чем ближе центр, тем больше людей. Чем больше людей, тем больше шуму, бессмысленных разговоров, запахов, неприятных физиономий и мелких проблем, от которых даже роботам иногда стоило отдыхать. А рядом с периметром был свежий воздух и бодрящей едва уловимый стрекот защитного купола. Никаких людей и никаких насекомых. По крайней мере до тех пор, пока с назойливым жужжанием к ней под ухо не присоединился к вечерней прогулке Эмиль с целой обоймой глупых и неуместных вопросов в своем орудии СМИ, отвечать на которые было выше ее достоинства, а игнорировать, очевидно, было себе дороже.
- Венсан Сейду, - бросила она пластиковую кость двум оголодавшим ушам, продолжая брести вперед и бороздить землю своим опущенным носом, - Он был моим профессором нейрохирургии. А так же он был великим человеком, который мог спасти тысячи жизней и перевернуть все наши представления о киберхирургии. Но он отказался от научной деятельности в пользу нас - простых людей, стремящихся к тем же высотам, что когда-то достиг и он. Я практически горжусь, что училась у него.
Она решила не упоминать, что профессор Сейду был ворчливым требовательным старикашкой, которому невозможно было угодить, и который еще ни разу в жизни никому не поставил оценку выше девяноста пяти баллов. Девяносто пять баллов за все его два десятка лет преподавательской деятельности получили всего тринадцать человек и одна Имке Саваж, что и было ее основным поводом для гордости.

Каждое слово, сорвавшееся с губ журналиста, кипятком лилось на беспокойную голову, еще пять минут назад вынашивающую надежды на спокойную прогулку по краю освоенного света. Теперь же весь разум был занят навязчивым вопросом "Что он о себе возомнил?!", и вопрос этот был исключительно риторическим, трепыхающимся и отчаянно пытающимся проломить стенки черепа, чтобы громогласно вылететь наружу и пощечиной врезаться Эмилю в лицо. От каждого его слова веяло смрадом наглости, самомнение и нахальства. Культурный шок схватил напряженную женскую фигуру и заставил развернуться, чтобы вонзить в собеседника свой взбешенный взгляд, мечтающий променять клятву Гиппократа на биту для крикета с очень длинными саморезами, торчащими из рабочей области.
- Позвольте вам прояснить некоторые вещи, - прошипела она, стараясь не переходить снова на крик, - Во-первых, для меня эта ваша "любовь" не является рудиментом! Во-вторых вы совершаете очень страшную ошибку, если считаете, что меня хоть как-то волнует ваша личная жизнь! В-третьих, не смейте сравнивать меня с этими консервными банками, в которых ковыряется Леманн. Между мной и ими огромная пропасть, которую не заполнит даже ваше хлесткое красноречие! И в-четвертых, - Имке сделала небольшую драматическую паузу, чтобы перевести дыхание, - в мои обязанности входит исцеление физической оболочки. До вашей метафизики мне нет дела. Когда пациент истекает кровью, что я по-вашему должна делать: сохранить хладнокровие и остановить кровь или же побеспокоиться о его чутком душевном равновесии и спеть ему колыбельную перед смертью?! Вы совсем не понимаете всей сути профессии целителя! Запомните же черт возьми, я доктор, а не куртизанка!
Последняя ее фраза благополучно долетела до базы и эхом вернулась обратно. Кажется, по ту сторону купола несколько насекомых в панике встрепенулись и с паническим стрекотом понеслись прочь от источника высоких звуков.

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-07 15:51:24)

Доктор Саваж окинула Эмиля с ног до головы еще одним презирающим, но уже более спокойным взглядом. Перед ней стояло самое огромное и самое назойливое насекомое на всей этой планете, а под рукой не было мухобойки подходящих габаритов. Воевать с ним было столь же продуктивно, сколь и пытаться искоренить все болезни во всей вселенной. Она лишь укоризненно вздохнула развернулась и продолжила перебирать своими ногами почву.
- Родные, - выдавила она из себя не отстающему от нее хвосту, - Именно те самые родные, о которых вы сейчас рассказываете, и окажут пациенту должную моральную поддержку. Но не я. Честно говоря, в молодости я была столь же наивной. Тоже пыталась проникнуться сочувствием к пациентам. Потом повзрослела, и вся эта дурь уже выветрилась из моей головы. Профессиональная этика диктует каждому врачу, что врачевание - это работа, а пациент - рабочая область. Я должна заботиться о здоровье, не больше, не меньше. Никакие посторонние чувства не должны саботировать мою деятельность. И именно в тот момент, когда человек осознает, что он выполняет свою работу со страстью, при этом оставаясь беспристрастным к своим клиентам, этот человек начинает заслуживать право называть себя профессионалом. - Имке слегка повернула голову в сторону Эмиля, чтобы пронаблюдать за его реакцией, - Если вы заболеете чем-либо неизлечимым и окажетесь в пяти минутах от смерти, неужели вы наивно полагаете, что что-то сможет облегчить...
Договорить она не успела. Ей помешало тело, которое дерзко уперлось в ее ноги, и доктор Саваж со свойственной ей неловкостью распростерлась на земле, подняв небольшой облако пыли, с фырканьем пытаясь носом нащупать не запыленное пространство.
Даже сквозь одежду она почувствовала, что тело было еще теплым. Молодой человек лет тридцати со светлыми волосами худощавого телосложения и в красной рубашке был ей в некоторой степени знаком. На этой колонии он был представителем зачатков местных органов правопорядка, а поскольку по его же словам он некогда проходил медицинскую подготовку, доктор Саваж пару раз использовала его в качестве ассистента. Сейчас же краснорубашечник лежал неподвижно, прикрыв глаза, устремив свой нос в звезды и явив им сыпь на бледном лице. Очевидно, чтобы дотащить ассистента до лазарета, доктору Саваж потребуется второй ассистент. Мысль о том, что именно так население Спарты и вымрет в столь ироничной очередности закралась к ней в голову и была немедленно изгнана чихом, поднявшим еще одно пылевое облако. Пыль предательски забивала ноздри, глаза и разум, не позволяя сориентироваться в пространстве и вернуться в вертикальное положение.

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-07 17:11:30)

- Закроют, - промычала Имке куда-то под нос, внимательно рассматривая зрачки пациента, которые были широкими, как два бездонных черных блюдца, - Я лично прослежу. А теперь переместите его на биометрический стол и снимите с него обувь и рубашку. Чем быстрее мы его диагностируем, тем больше у него шансов на выживание. А еще не забудьте поцеловать его в лоб - возможно, ему от этого станет легче. Вы только что стали внештатным временным заместителем младшего исполняющего обязанности медбрата.
Выплюнув в сторону Эмиля все придуманные ею издевки, она начала исполнять симфонию Бетховена на пультах управления. Дверь намертво захлопнулась, замуровав двух с половиной человек в огромном саркофаге. Система вентиляции замкнулась, воздушные фильтры разнесли по лазарету едва уловимый гул, облучатели начали облучать все микробы, которым не посчастливилось быть выброшенными в воздушное пространство. Пока что все было по правилам. Однако тот факт, что в периметре кто-то серьезно заболел не ссадинами, синяками, переломами или свернутыми шеями, уже был грубейшим нарушением, требующим самое суровое наказание. Осталось лишь понять, кого именно нужно наказывать.
Ее пальцы быстро набрали текст, приправленный морем опечаток, и отправили предупреждение о неизвестной болезни Фицджеральду. Фицджеральд легко поймет, что истинная суть этого послания заключалась в межстрочном тексте "Я сегодня занята - идите к черту". Обстоятельства обещали длинную ночь, а про сон никаких обещаний не было.
Имке непринужденно подплыла к умывальнику. По помещению разлился звук струи из-под крана. Любой пациент в любом пункте медицинской помощи в любой части галактики должен как минимум дождаться, пока доктор вымоет руки, даже если череп пациента по форме начал поразительно совпадать с формой Колизея.

- Возьмите себя в руки, Эмиль! - каркнула на журналиста Имке голосом строгой учительницы и подошла к пульту управления биометрическим столом, - Возможно, это всего лишь аллергическая реакция или отравление токсинами. Но если это заразное заболевание, то оно так или иначе было внутри периметра. Для нас с вами эта изоляция ничего не меняет. Уж будьте уверены, в мои планы на эту ночь совсем не входило запираться в собственном лазарете со взрослым мужчиной, который хнычет, словно ребенок, при виде больного человека! Где теперь ваше сострадание к тяжело больным?!
Ее пальцы сделали очередную пробежку по пульту управления. Инфракрасные датчики, расположенные вокруг стола, с любопытством посмотрели на пациента. Современная техника позволяла бесконтактным способом выводить на экраны информацию о пульсе, кровяном давлении и дыхании, но доктор Саваж была консерватором и ничуть не отказалась бы от старого доброго кардиографа. Его работе она доверяла сильнее, чем работе лучей, которых она даже не видит, но которые в свою очередь видят гораздо больше, чем люди.
Взгляд ее застыл, когда она взглянула на грудь пациента. С первого взгляда сыпь на его теле легла относительно равномерно, но на груди смутно проглядывался рисунок в форме...
- Это похоже на портрет Виктора Горслея, - промолвила она, завороженно очерчивая взглядом каждый контур рисунка, дорисовываемый воображением. Горслей неодобрительно смотрел на Имке с живого холста и с каждым вздохом пациента так же неодобрительно вздыхал.

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-07 18:17:11)

- Для начала заткнитесь, - попросила его Имке со всей вежливостью в голосе, на которую была способна в такие моменты. Ее взгляд оторвался от воображаемого портрета и тщательнее вгляделся в экраны у оголовья стола. Пульс повышенный, давление пониженное, температура под сорок, метаболизм замедленный... Этот набор фактов ни о чем конкретном не говорил, кроме того, что пациенту скоро будет крышка. Ни одна известная Имке болезнь так себя не вела. Тем более, что еще вчера она видела этого человека-в-красной-рубашке, и он был абсолютно здоров, и даже рубашка его была краснее, чем сегодня.
Поправив очки на носу доктор внимательно присмотрелась к сыпи на теле. Ее опасения подтвердились, однако легче на душе от этого не стало.
- Это узелки в зачаточной стадии, - сделала она предварительные заключения, - Скорее всего, это один из путей передачи болезни. Но вам уже поздно волноваться, пока вы тащили его сюда, то успели побывать с заразой в достаточно тесном контакте.
Эта информация была далеко не самой важной, но Имке сейчас почему-то очень хотелось посмотреть, насколько лицо Эмиля сильнее перекосится от ужаса. Он заслужил. А тем временем приборы издали противный протяжный писк. Мотор в изрисованной груди заглох и срочно требовал бодрящей порции электрического разряда. Возможно, это была одна из стадий процесса отказа органов, а возможно пациент просто получил инфаркт миокарда вместо Эмиля.
Биометрический стол был готов к столь наглой и неожиданной остановке сердца. Дефибриллятор лежал в свободном доступе прямо под столешницей и представлял собой пару не самых удобных беспалых перчаток, от которых отходило по проводку. Перчатки универсального размера болтались на костлявых женских ладонях, словно жизнь внезапного пациента на оси вращения всей Спарты.
- Принесите хлорид натрия! - каркнула она Эмилю, прицеливаясь перчатками так, чтобы сердце пациента оказалось точно между контактами. В обычной ситуации она бы попросила принести физраствор, но поскольку на этикетках к физраствору всегда писали "Хлорид натрия", Имке решила не рисковать, испытывая сообразительность паникера. Доктор сказал "хлорид натрия", значит обезьянка обязательно схватит с полки первое, на чем сможет прочесть надпись "хлорид натрия".
Пациент дернулся всем телом от неожиданного удара током, который произошел даже без известного драматического крика "Разряд!". Мониторы снова зарядились оптимизмом, когда подтвердили пульс. Неровный, но пульс. Дефибриллятор явно был неправильно настроен - после разряда на груди и под мышкой у вернувшегося с того света контакты расписались двумя круглыми ожогами. Можно списать на то, что он пользовался солярием не по инструкции. Такие ожоги пережить можно, особенно на фоне того, что пациенты Николы сейчас могли похвастаться гораздо более крепким здоровьем - его мясо всегда было стерилизованным.

Ни слова не сказав, Имке схватила емкость с физраствором и закрепила ее на высоком штативе. Игла успешно впилась в вену. Соляной раствор начал по капле просачиваться в зараженную кровь.
Разумеется, одной жалкой соленой водички было мало, чтобы продлить жизнь человека, у которого сердце начало отказываться работать по графику. Кардиостимулятор, тридцать кубиков которого всеми десятью пальцами был гневно выдавлены в емкость с физраствором, должны был подарить пациенту несколько часов. Кардиограмма начала покорно принимать форму равномерной линии, ломанной настолько же, насколько и планы выспаться этой ночью.
- Вы зря паникуете, - попыталась Имке разрядить обстановку, не отрывая взгляда от мониторов, - Вот если увидите у себя на теле подобную сыпь, вот тогда... тогда, пожалуй, паника вам тоже не поможет. Но если вам от этого станет легче, то есть заболевания, которые протекают гораздо менее приятным образом. Этому пациенту еще повезло, что у него кровь из глаз не идет и кожа со спины не слезает. Кстати, иногда бывает и такое, что альвеолы начинают иссыхать и трескаться. Знаете, какое это мучительное чувство, когда ваши легкие превращаются в песок?
Оглядев человека-без-красной-рубашки, Имке наконец-то поймала себя на мысли, что прекрасно помнит его лицо, голос, манеры, слова-паразиты, даже что он ел на завтрак три дня назад, но она совершенно не знала этого человека по имени. Обстоятельства сложились так, что она ни разу им не интересовалась. На ее плечах было достаточно дел, чтобы тратить свое время на интерес к таким мелочам, как имя абстрактного человека, который так и не прошел плановый медосмотр. Возможно, он принес что-то на себе, и никто этого не заметил. Так или иначе, Имке почему-то была твердо уверена, что перед ней еще один заурядный случай заурядного заболевания заурядной личности. Просто нужно было чуть-чуть сильнее разобраться в происходящем.
- Еще раз, Эмиль, возьмите себя в руки. Мне нужна медицинская карта больного, а я не знаю его имени. Не поищете в моем компьютере?
Копаться посторонним в собственном компьютере она позволяла с той же охотой, с какой и в ящике с нижним бельем. Но сейчас было немного не то время, не то место и не те обстоятельства для излишних сомнений.
- ...только не трогайте чужие файлы! - добавила она напоследок голосом палача, готового пустить гильотину в объятия гравитации.

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-07 21:08:35)

- Да вы беспомощны, словно ребенок! - донесся в сторону Эмиля упрек, и Имке вгляделась в показания мониторов, - Рост метр семьдесят девять, масса семьдесят три, но у него что-то не то с метаболизмом, поэтому ищите людей с массой от шестидесяти семи до семидесяти пяти. Светлые волосы, голубые глаза, возраст от двадцати пяти до тридцати трех. Я уверена, на базе таких не много.
Доктора Саваж почему-то в причинное место кольнула паранойя. Нельзя просто так наугад выбирать медицинскую карту и ориентироваться по ней без уверенности, что она действительно принадлежит этому пациенту. Вонзив в вену пациента еще одну иглу, она взяла несколько капель крови и заправила ими небольшой тестер, который, казалось бы, стоит здесь исключительно для таких случаев.
- Группа крови А положительная! - донесся крик до журналиста, который сам не до конца понимает, кого именно он ищет в базе данных, - Как только найдете, сразу выводите данные на биометрический монитор. Я не могу постоянно бегать от пациента к своему компьютеру.
Сыпь на человеке приобрела синюшно-фиолетовый цвет. Сомнений не было, тут точно были замешаны вредоносные микроорганизмы. И довольно опасные, раз они так легко и внезапно лишили этого человека сознания. Тут уже Имке и засомневалась в своих способностях. В медицине сплошь и рядом были распространены случаи, когда первооткрыватель очередной микротвари плохо кончал. Перспектива оставить свое имя в учебниках не сильно бодрила дух.
- И кофе захватите! - прокричала Имке свои последние указания.

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-07 21:33:37)

- Вы совсем с ума сошли? - вопросила Имке и сделала глоток, после которого резко сморщилась, словно у нее во рту сломали несколько зубов и раздавили лимон, - Если мы сейчас поднимем панику, половина людей сбежит отсюда первым же транспортом, и весь план заселения Спарты будет сорван. Кроме того, все необходимые меры уже предприняты, и господин Ким обо всем предупрежден. Если сейчас забить тревогу, ничего хорошего мы этим не добьемся. Если кто-то еще заболел, наверняка они поспешат меня об этом известить. Я понимаю, что вам сейчас не сидится на месте, поэтому вернитесь в мой кабинет и добавьте в эту крепкую смесь сливок и сахара, а то это невозможно пить.
Она вернула обратно Эмилю свою кружу с кофе и устремила свой взгляд в экран, на котором были отображены медицинские карты Тэрренса Филлипса и Винсента Лоуна. И эти карты действительно во многом сходились. Конечно, никто и не обещал, что будет легко, но это потрясающее совпадение было просто немыслимым. Тем не менее, загадочная строчка в карте Лоуна привлекла цепкий взгляд.
"Рекомендовано увеличить дневной рацион до 3400 килокалорий."
Разумеется, в подробности обеих карт вдаваться не было времени, но эта строчка четко указала на особые обстоятельства в метаболизме. Карта Тэрренса была немедленно закрыта, чтобы не занимать лишнюю рабочую область экрана.
- Винсент Лоун, - начала Имке зачитывать общую информацию о больном, - Тридцать один год, сотрудник службы безопасности, история болезни длиннее и плачевнее истории Земли. Придется вырывать факты из контекста. Приятно познакомиться, господин Лоун, - пробурчала Имке скорее уж себе под нос, нежели кому-то из присутствующих в ее обители. Господину Лоуну нечего было ответить - он был занят тем, что умирал без кружки хорошего кофе.

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-07 22:14:19)

Два больных на одного врача - это был уже явный перебор. На ее ответственности лежало почти полторы сотни человек, но экспедицию не дураки готовили. Никто не рассчитывал, что люди начнут болеть сразу группами. Предполагалось, что в первое время не будет болячек серьезнее ран и переломов. Раны и переломы имели большое преимущество перед инфекциями - их легче было диагностировать.
- Не отключайтесь! - приказала Имке, подхватив Эмиля и помогая ему добраться до ближайшего взлетно-посадочного сидячего места. Мешок с картошкой цепко держался в объятиях гравитации, с очень большой неохотой подчиняясь врачебной хватке, - Мы нашли Винсента всего пятнадцать минут назад. Ни одна инфекция не развивается так быстро. Вспоминайте, не контактировали ли вы с кем-то еще подозрительным за последнее время? Уверены, что не отравились какой-нибудь очередной гадостью? Сможете точно описать ваши симптомы?
Пока она его заваливала вопросами сквозь кряхтения и сопения таща его до кресла, у нее в животе закипала злость на всю несправедливость вселенной. Ее мозговые ресурсы только начали настраиваться на разгадку огромного кроссворда по имени Винсент, как жалкий никчемный репортер решил все испортить и переключить внимание на себя. Ассистенты нынче дохли, словно мухи. Эта профессия явно проклята.
Ее рука нащупала в брюках Эмиля твердый продолговатый предмет, и узнала этот предмет на ощупь на долю секунды раньше, чем начать возмущаться столь безнравственным поведением его анатомии.
- Вы что себе позволяете?! - завопила она, едва не выдрав из штанов Эмиля таинственный предмет вместе с карманом, - Вы теперь и врачей обворовываете?! А я ведь сразу поняла, что вы не достойны доверия! Говорите, что еще вы у меня украли!
Усадив Эмиля на стул, она положила шприц на свое законное место и, поправив халат, перевела дыхание. В третий раз за этот вечер в воздух поднялась пыль, и лишь сейчас Имке поняла, что так и не отряхнула свой халат после своего последнего свидания со спартанским грунтом.

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-07 23:03:27)

- Да вы просто жалкий эгоист! - выплюнула Имке обвинение в лицо своего недруга и предприняла несколько безуспешных попыток вырвать руку из мертвой хватки пациента, который был болен не так сильно, как казалось обоим, - А еще вы трус! Что же вы думаете, что если вы меня заразите, кому-то это пойдет на пользу?! Может быть, вам так удобнее умирать со сладким осознанием того, что умрет кто-то еще. Уж не знаю, как мне опровергнуть ваши обвинения, но сейчас явную угрозу для общества представляете лишь вы! Немедленно отпустите меня!
Очередные попытки освободиться отозвались лишь болью в суставе. В ангелов доктор Саваж не верила, но не по наслышке знала, что страх дает людям крылья с грациозными изгибами и очень острыми краями. Она вдруг поняла, что Эмиль боится не болезни, а неизвестности. Возможно, сама Имке впала бы в ту же самую панику, если бы оказалась наедине с потенциально опасным роботом, механизм работы которого она понимала бы столь же хорошо, сколь и Эмиль понимал всю механику развития болезней. На секунду она прониклась к нему сочувствием, но только на секунду. Ненужным эмоциям не место в голове, от которой зависит здоровье минимум двух человек, и ей действительно было не важно, насколько эти двое ей отвратительны.
Пальцы Эмиля отчаянно пульсировали паникой. Возможно, его сердце сейчас вырвется из груди и начнет скакать по комнате. Как такой слабонервный человек мог избрать для себя такую профессию, для доктора было большой загадкой. Страх читался в каждой клеточке его тела, в каждой капельке пота, в каждом зрачке и в каждом ударе пульса. Пожалуй, лазарет не подходит для содержания бешеных животных. Но все поддается лечению.
Спасательное средство смотрело на нее с полочки и обещало помочь.
- Отпустите меня, и я смогу вам помочь, - попыталась Имке успокоить свой обвиняющий тон, - Или же лучше сразу ройте себе могилу, а меня и Винсента в это безумие не втягивайте. Я собираюсь сегодня спасти жизнь ХОТЬ КОМУ-ТО!

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-07 23:41:00)

Это был уже второй раз за вечер, когда Эмиль рассказывал главврачу те вещи, которые ее совершенно не интересуют. Но ему не мешало немного отвлечься, пока Имке набирала в шприц коктейль от самых неприятных симптомов самых неприятных болезней. В ее руках блеснул коварством в свете ламп пузырек с прозрачным коктейлем на экстренные случаи жизни.
- Закатайте рукав, Эмиль, и продолжайте болтать языком, это очень сильно помогает моей работе. Я, быть может, и не самый эрудированный врач во вселенной, но я ни разу не слышала про болезни, которые вызывают приступы агрессии и сыпь на теле одновременно. Если вы чем-то и больны, то едва ли это связано с Винсентом. Но есть еще вариант, что мы с вами нашли что-то новое. Смотрите на это с оптимизмом, Эмиль, - возможно, ваше имя мелькнет в новом номере "Созвездия здоровья". Жаль, что я сейчас не могу оказать вам моральную поддержку, о которой вы так красноречиво распевали ваши лицемерные баллады, но у меня есть кое что более эффективное, - с этими словами она бесцеремонно ввела иглу в чужую вену уже в третий раз за последние четверть часа и вдавила поршень до упора, - Этот препарат называет "Диплацин". Я решила, что вам интересно будет послушать о нем. Он применяется на тяжело раненных пациентов, утративших транспортабельность. Он парализует, не лишая при этом сознания. Но вы не волнуйтесь, я ввела вам лишь две трети положенной для вас дозы. От полной дозы вы бы утратили способность даже слюну во рту удерживать. Честно говоря, я терпеть не могу слюнявых пациентов. Но это не для протокола. Не волнуйтесь, я буду любить вас в любом качестве. А пока что вам необходимо просто полежать спокойно и не мешать мне.
Столько издевок и яда не содержалось в ее тоне с тех пор, как она лишилась своего природного хребта. Использованный шприц полетел в корзину для медицинских отходов. Вечер перестал превращаться в пьесу "Ад в медотсеке". Развернувшись к жертве своего бесстыдного обмана спиной, Имке вывела на экран рядом с картой Винсента карту журналиста и начала читать обе карты одновременно, пытаясь понять, почему у двух людей симптомы столь сильно разнятся.

Для человека, который несколько минут назад пережил остановку сердца, Винсент держался неплохо. Ненадолго оторвав взгляд от экрана Имке протянула руку и отрегулировала капельницу, чтобы кардиостимулятор не убежал слишком быстро. Лишь когда ее взор вновь вернулся на медицинские записи обоих пациентов, она начала замечать некоторые интересные подробности о журналисте.
- С эвтаназией - это не ко мне, - сухо бросила она Эмилю свой отказ, - А кремацию наверняка одобрят. Это тоже не ко мне, но я передам Фицджеральду в случае, если переживу вас. А если вы немедленно не измените свой образ жизни, то обязательно переживу. Я уже говорила, что вам необходимо бросить пить и курить? Видите ли, я не переношу запаха сигарет и алкоголя, поэтому одно лишь ваше присутствие доставляет мне массу неудобств. Можете не отвечать, это был лишь риторический вопрос. Я и так прекрасно знаю, что вам наплевать на других. Странно, что сейчас, пуская слюни на моем диване... кстати, надо бы вас перенести и тоже подключить к датчикам. Видите, какой я стала рассеянной из-за вас.
Казалось, что все эти причитания доставляют ей какое-то извращенное удовольствие. Имке может и нельзя было отнести к нормальным людям, но потребность в здоровой порции сна по ночам несомненно роднила ее со всеми. Вместо этого ей приходилось одновременно следить сразу за двумя тяжело больными, бегло перечитывать две медицинские карты сразу, ломать голову над загадочной болезнью и пить этот ужасный кофе. Вкусы у всех разные, но доктор Саваж сейчас была готова поклясться, что ТАКОЙ кофе не сварят ни в одной уважающей себя кофейне. Но кофе есть кофе. Его пьют не ради удовольствия.
- Эмиль? - вопросила она, все так же не отрываясь от экранов, - То, что вы мой пациент, еще не дает вам привилегий лежать мертвым грузом в моем лазарете. Помогайте мне. Продолжайте описывать симптомы. Или, в переводе на ваш язык, продолжайте жаловаться. Кажется, я поняла, что с вами случ...
На самой интересной для журналиста ноте ее прервал противный сигнал компьютера, пищащий на грани ультразвука и старающийся привлечь к себе как можно внимания. От неожиданности Имке вздрогнула и так резко повернула голову к источнику писка, что будь у нее настоящая шея, она бы сейчас обязательно сломалась. На экране сразу же высветились готовые сканы организма Винсента, вдоль главных артерий которого мигало множество красных маркеров. Очевидно, компьютеру эти маленькие твари не понравились. С компьютером в этот момент нельзя было не согласиться - эти твари в принципе не были способны выиграть приз зрительских симпатий на конкурсе самых очаровательных заболеваний галактики.
- Форсетийские артериальные паразиты, - заключила Имке, рассмотрев внимательно результаты сканирования, - Как думаете, Эмиль, как в артерии Винсента попали паразиты, естественная среда обитания которых находится в тысячах парсеков отсюда?

Очередной глоток кофе, прокатившегося сквозь глотку, заставил Имке в очередной раз сморщиться и попытаться внушить себе, что спать ей не хочется, и соображать она не разучилась. Последнее, что сейчас ей требовалось, это совершить ошибку и быть с позором изгнанной с колонии ближайшим транспортом. Тем не менее, лампы резали глаза, голос Эмиля раздражал слух, а Винсент одним лишь своим видом не позволял сосредоточиться на чем-либо.
- Хватит! - раздался крик, от которого дрогнула стеклянная посуда, - У вас явно не артериальные паразиты. Да и у Винсента тоже проблема не в них. Они могут нарушить сердечную деятельность, но чтоб вызвать такую сыпь... впервые вижу.
Доктор неожиданно поймала себя на мысли, что произнося свои мысли вслух ей легче сосредоточиться, после чего решила, что сосредоточиться будет не лишним. Эмиль ждал приговора, Винсент ждал помощи, Фицджеральд вообще ничего не ждал. Никакого ответа от него так и не пришло. Возможно, он спит, или ему просто наплевать. В последнее Имке не верила, но возможности не исключала. Сейчас, без какого-либо интереса извне вселенная уменьшилась до размера как минимум одного лазарета. Редко можно было прочувствовать столь тягучие объятия одиночества. Чем сильнее мысли погружались в подобные думы, тем сильнее зарождались новые мысли, сильно мешающие ходу старых.
- Я сейчас забираю образец крови у Винсента, - прокомментировала она свои действия, разряжая тем самым нарастающее напряжение, - Надеюсь, вы не думаете, что вас я там оставила исключительно из-за личной неприязни. Просто Винсент в гораздо более тяжелом состоянии, а значит в приоритете. А насчет вас у меня уже есть теория. По моим расчетам с минуты на минуту вы начнете слепнуть на левый глаз. Как только это произойдет, вы не должны паниковать. Просто скажите мне, чтобы я была во всем точно уверена.
Готовый препарат крови удобно расположился под окуляром микроскопа. Пытливый взгляд припал к окуляру сквозь очки, и пальцы начали лихорадочно фокусировать линзы. В крови пациента ждал еще один неприятный сюрприз, от которого Имке резко разогнулась, протерла глаза и вновь устремила взгляд в медицинскую карту. Медицинская карта Винсента представляла собой нагромождение информации о каждой болячке, коих в его жизни насчитывалось сотнями. Казалось, что за все три десятка лет жизни этого человека, его попыталось убить практически все. Вся важная информация была похоронена под малозначительными фактами, которым вообще не место было в подобных документах. Бюрократия опять сыграла злую шутку, и Имке крякнула от досады куда-то в потолок.

Отредактировано Imke Sauvage (2014-06-09 18:31:12)