Без вороха сценических костюмов, в которых еще утром утопал ее номер, стены выглядели настолько голыми и серыми, что впору было вешаться на поясе халата, прицепленного к люстре, с табличкой "Безысходность" на груди.
Вешаться Амелия не стала - сама она халатов не носила, а пользоваться гостиничным (поясом от которого, без сомнения, предыдущих гостей душили во сне) считала негигиеничным. К тому же, у нее были серьезные подозрения, что люстра все равно держится на соплях и клее "Минуточка".
Ван Гроневальд бросила дорожную сумку на продавленную кровать, и пошла вымывать из головы блестки и звездочки конфетти, последствия вчерашнего выступления. Пятнадцать минут - и душевая кабинка стала выглядеть так, словно в ней покончила с собой цветочная феечка. Амелия сделала мысленную пометку предложить Магнусу использовать чуть меньше фальшивой крови в трюке с отрубанием головы.
Полотенец в номере снова не оказалось. С тихой руганью Амелия завернула волосы в тюрбан, собранный из флага Арстотцки - их на стенах висело целых три - и вышла в коридор.
На площадке между этажами дымил сигарой месье Жак. Смерив ван Гроневальд оценивающим взглядом, он подождал, пока она приблизится, надвинул шляпу ниже на глаза и хриплым голосом произнес:
- Хэллоу. Хотите купить государственную тайну?
- Нет, спасибо, - прошлепала мимо Амелия, оставляя за собой мокрые пятна на протертой ковровой дорожке. - Может, в следующий раз.
- Этот мутный снова хотел странного, - пожаловалась она Гжегожу, без стука вваливаясь в его номер.
- Ты звонил пресс-секретарю коменанте? Когда нам разрешат взлет? - Амелия упала в кресло у окна, перекинув ноги через подлокотник. Бордовое знамя Арстотцки съехало ей на глаза, поправлять его она не стала.
- Напомни, пожалуйста, почему ты просто не скажешь "Ахалай-Махалай" и не перенесешь нас на корабль силой твоей великолепности и блистательности? - Концентрированное злорадство, сочащееся в интонациях Амелии, можно было сцеживать в колбочку и раскармливать на нем призовых ехиден для конкурса.

Отредактировано Amelia von Gronevald (2014-07-05 23:31:06)

- А все почему? - Злорадно поинтересовалась Амелия, и сама же дала ответ, который, в различных вариациях, за предыдущие сутки успела донести до босса уже с дюжину раз: - Потому что кое-кто не смог устоять против персонального приглашения с двойным гербом и грубой лестью на шесть страниц.
Ван Гроневальд потянулась в кресле, смачно хрустнув плечом, мазнула взглядом по унылому пейзажу за окном, поколебалась, от чего ее меньше тошнит - от бетонного плаца или от Блистательного Мангуса, и с тоской повернулась к фокуснику.
- Напомни, как там было - "Преславный ясноликий брат Солнца и Луны"? - Ван Гроневальд, конечно же, притворялась. Текст приглашения посетить с выступлением Арстотцку он помнила на память, и не только от того, что из треклятой бумажки они оба вообще узнали про эту замшелую планетку, но и потому что сам текст приносил Амелии ни с чем не сравнимое счастье, лучше которого могло быть только зрелище того, как Бженчишчевского медленно затягивает в промышленный измельчитель мусора.
- Так какой у нас теперь план, ясноликий наш? После того, как ты удостоил ребяток своего лицезрения во всей возвышенной гениальности искрометного гения - конец цитаты - как нам отсюда свалить?
Шея затекла, и Амелия перегруппировалась, усевшись в кресле по-турецки и с неодобрением наблюдая за тем, как Гжегож уносится в пучины зеленовато-мутного запоя.
- Потому что я тут познакомилась в баре с постояльцем из шестьсот второго, он коммивояжер, и прилетел сюда семнадцать лет назад на две недели продавать ножи для чистки баклажанов. И лично вот я не хочу потратить лучшие годы на тебя и получасовый прямой эфир местного центрального вещания.
Независимым телевидением Арстотцки Амелия уже имела счастье насладиться накануне. На планете было всего три канала, причем по одному показывали нескончаемую трансляцию из местного парламента, по второму - новости посевной, а третий работал два часа в сутки по выходным.
С такими исходными данными, ван Гроневальд уже почти созрела рискнуть и положиться на "Ахалай-Махалай" и плевать, что в фокусе с бочкой ее все еще немного цепляет лазерным резаком.

- А давай, - неожиданно согласилась Амелия, перед глазами которой пронеслись две перспективы: убить день на Гжегожевы бредни и собственную паранойю и убить день на все то же самое, будучи при этом удручающе трезвой. Выбор пути был очевиден каждой приличной герл-скауту.
- Будь добр, смешай двойной, а то ты уже уклюкался, а я еще нет, надо выравнять градус. - Ван Гроневальд твердой рукой выдала Магнусу запрашиваемые ингредиенты, и наблюдая краем глаза, как он - нетвердыми руками - вершит свою алкогольную магию, поближе изучила мутную и зеленую бутылочки. Первая оказалась соком плодов труда рабочего класса, вторая - одеколоном "Последний банкет комиссара", и Амелия не знала даже, которая из блеклых этикеток вызвала у нее большее недоумение.
- Пусть коктейль  будет называться "Транссистемный круизный лайнер "Станис Баратеон - истинный король Вестероса". Что? - Поймала она недоуменный взгляд босса, - Если бы ты видел, сколько безысходности в этом туристическом маршруте, ты бы не спрашивал. Готово, ухнем?
И они ухнули.
И еще раз ухнули.
Ухнули, и обсудили политику Всегалактического бюро безопасного драйвер-передвижения в отношении пиратов и антиглобалистических террористов.
Ухнули, и сыграли в преферанс на желание картами из циркового реквизита (о чем Амелия догадалась только когда задала мастью красные пики, а Гжегож не догадался вообще).
Ухнули, и спели дуэтом "Коменданте, что ты вьешься".
Ухнули, и Магнус провидеофонил своему бывшему антрепренеру, но попал в редакцию планетарной газеты "Не посрамим!" и они с ван Гроневальд, перебивая друг друга, дали развернутое интервью, творчески переосмыслив Кодекс о правах вольнонаемных артистов.
Где-то между тем, как они по-очереди бегали подсовывать любовные записки под дверь месье Жака, и тем, как рисовали на стене губной помадой Амелии схему их будущего великолепного фокуса под рабочим названием "Приключения гигантской уключины", им в голову пришел простой и изящный план, как при помощи банки арахисового масла и сертификата о высшем образовании легко и быстро убедить таможенников позволить им взлет, но уже утром, проснувшись от первых лучей Кобрастанского солнца, ван Гроневальд могла думать только о том, как она хочет умереть, какой все-таки мерзкий серый цвет у этих стен, и на кой черт Магнус напялил попонку Гудини.
Думать было больно.

Отредактировано Amelia von Gronevald (2014-07-23 14:57:09)

- Ыхдыгрым, - загадочно пробормотала Амелия, аккуратно сползая с кровати и выполняя постзагульную асану "тихонечко вдоль стеночки". Последний раз такое жутко похмелье ей выпадало шесть лет назад, когда Амелия с ее тогдашней подружкой  перепутали фуршет съезда ругарийских селекционеров с дегустацией линейки настоек на лапках мексиканской клыкастой игуаны.
- Хдыыым, - почти одобрительно прокомментировала она Магнусово пойло спустя пять минут после принятия, когда к ней вернулась чувствительность языка.
-  Харахис, грю. Тьфу, арахис. - Ван Гроневальд словила непонимающий взгляд Бженчишчикевского с сожалением отмечая, как остатки ночного озарения медленно и печально тают и испаряются из памяти вместе с последними спиртовыми нотками вчерашнего экспромтного загула. - В арахисе наше спасение! Нет, никаких ассоциаций? Ну и черт с ним.

Пятиминутка уединения в кафельной ванной, хоть и не имела и половины будоражащего успеха семейного пойла Бженчишчикевких, все же на удивление быстро помогла Амелии вернуть помятое подобие формы. Хотя судя по внутренним ощущением, пить или есть что-либо зеленое, мутное, или в компании Магнуса ее организм не согласится еще несколько лет кряду.
Но в такси ее новоприобретенный кураж заметно съежился. В душной кабине жутко пахло чем-то приторным, вроде пиренейских фиалок, и всю дорогу ван Гроневальд просидела, уткнувшись лбом в прохладное стекло и отсчитывая "раз академик Королев, два академик Королев" в такт тяжелому похмельному дыханию.
Желание жить и трудиться к ней вернулось только в просторном полупустом здании, где располагалась ответственная за интуристов контора. Пока Магнус отправился на экскурсию в дебри учреждения, пытаясь выяснить, в который из бесчисленных кабинетов им предписано ломиться, Амелия прислонилась к ребристому боку мраморной колонны, изучая газетную статейку. Чтение оказалось настолько любопытном, что до возвращения босса ван Гроневальд успела прошуршать статью дважды, плюс изучить приложенную блок-схему на развороте.
- Потомственный пост-троцкист, серьезно? - Встретила она Магнуса, радостно размахивая газетой. И не давая тому одуматься, уверенно поволокла босса в указанную им дверь.
- Здрасьте, - оптимистично поздоровалась Амелия с фикусом в кадке и горой синих бланков, заполонившей скучный офисный стол и половину кабинета в придачу. За кипой бумаг им привиделось слабое шевеление, и этой малости ван Гроневальд было достаточно.
- Нам нужно получить печать под разрешением на взлет. И прежде, чем вы что-нибудь скажете, посмотрите сюда. Тут у нас сам Блистательный Магнус, также известный под своей партийной кличкой "Гже-Бже-пиши-через-е". Да-да, тот самый, почетный революционер, анти-капиталист, трижды герой битвы при Драйвер-порте Н-13, из них один раз - посмертно. Магнус, покажите господину наркому ваше удостоверение марксиста и - как там было сказано? - шрам от прямого попадания ракетницы "Блицкриг" в форме пятиконечной звезды. Давайте, не стесняйтесь, здесь все свои.

Отредактировано Amelia von Gronevald (2014-08-19 19:30:39)

- Что, прям автоматически, и никаких документов заполнять не надо? - Закономерно удивилась Амелия. - Как-то это не в духе славной Арстотцки. Точно уверен? Может, это вражеская пропаганда агентов подлой Репаблии? И вот не надо корчить такую рожу, пока кто-то прохлаждался в казенных кабинетах, я в поте лица собирала информацию.
Это было правдой. Когда Магнус так не по-джентльменски выставил ван Гроневальд в коридор, помощница решила не раскисать и отправилась в экспедицию по этажу. И ей открылись дивные земли, а именно: в дальней стене пустого лекционного амфитеатра Амелия обнаружила потайной проход в белокафельный зал с непритязательной надписью "Буфетная" около входа. Там, в компании скучающей оператора пищевого конвейера и типа в плаще, который явно пришел сюда вслед за ван Гроневальд, она провела увлекательные четверть часа.
В "Буфетной" женщина разжилась двумя сокровищами - во-первых порцией салата "Бронетранспортерчик", а во вторых - минимальной бюрократической эрудицией. Первое олицетворял пластиковый стаканчик со смесью цветных овощных кубиков, который ван Гроневальд нежно прижимала к груди - восхитившись тем, сколько времени, судя по этикетке и слою пыли на крышечке, загадочные местные овощи сохраняют пристойный вид, Амелия решила вспомнить, что она, черт возьми, био-инженер, и вырастить из салата кусты уберстойкой свеклы или топинамбура, или что оно там за дрянь. С бюракратической эрудицией было сложнее. Она не была так очевидно заметна, как салат, но распирала Амелию изнутри, как гелий-3 - вышедший из строя реактор.
- Мне все рассказали, слушай. Значит, бланк разрешения надо подписать в шестнадцати инстанциях, включая Союз Матерей Против Гравитационного Поля, который не собирался уже три года, с тех пор как 17й Пленум отменил базовые физический законы, как не соответствующие учению Коменданте. Поэтому нам лучше не пытаться получить это разрешение, а заполнить бланк РТ-148-Ц, получить статус народных артистов Арстотцки и выбить себе командировку туда, - Амелия мечтательно ткнула пальцем в потолок, - чтобы пропагандировать славный путь трудового народа Арстотцки по дикой вселенной.

Отредактировано Amelia von Gronevald (2014-10-28 00:20:26)

Амелия закатила глаза.
- “Салют, Коменданте, - живо предложила она текст их гипотетического послания, - Как сам? И мы ништяк, вот только одна проблема: что-то забилось в дюзы и мешает нам взлететь. Смотрите-ка, да это же средневековье! Вы бы не могли его вернуть обратно в музей, пожалуйста?” или так: “Славься, о величайший из ныне живущих великих живых правителей всего великолепного и животрепещущего! Мы тут проводили техосмотр и заметили, что часы на Артстоцке отстают от общегалактических. Вы бы не могли их перевести? На триста пятьдесят лет вперед, пожалуйста”, или даже…
Ван Гроневальд перепрыгнула через лежачего полицейского выполненного в форме человеческой фигуры с табличкой “подлый враг передового режима Арстотцки” в нарисованных руках и собиралась продолжить, когда заметила сразу двух товарищей в казенных пальто, которые шли немного сзади и очень явно записывали их с Гжегожем разговор, далеко разносившийся по пустынной улице.
- … или даже что похуже могли бы придумать подлые враги передового режима Арстотцки, - удачно ввернула она подсмотренную формулу, - и как славно, что мы с тобой, товарищ Магнус, не такие, правда?
В почтовом отделении было стерильно пусто и неожиданно по-домашнему пахло овсяночкой. У входа дремал очередной фикус (похоже, фикус был геральдическим животным славной Арстотцки), за обширной конторкой тщедушная старушка вязала лиловый дирижабль, а прямо у входа красовалась голограмма-бюст Коменданте и плакат, уведомляющий об акции “назови полный титул Коменданте, получи скидку в три талона”.
- Его Превосходительство Пожизненный Комендант, Президент, Профессор, Фельдмаршал, Доктор и Инженер, Повелитель всех зверей на земле и рыб в море, - уверенно начала Амелия тем придурошно-восторженным тоном, которым Гжегож натаскал ее объявлять номера.
- Последний Король объединенной земли Арстотцка, Дважды Завоеватель Репаблии вообще и вольного города Зубровка в частности, Единственный законный управитель системы Кобрастан, - подхватил Магнус.
- Кавалер орденов „Стальной витязь“, „Духовные скрепы“ и пурпурной звезды „За почти боевые заслуги“ первой степени*, - закончили они хором цитату из приветственной брошюры, которую накануне в пьяном угаре на спор заучивали.
- Молодцы, - не отрываясь от вязания похвалила их старушка, выдала им три талона и любезно сообщила что их, а также остальную часть оплаты корреспонденции, нужно провести через кассу почтамта, которая показательно обслуживает трудовой народ Арстоцки каждый четный вторник.

По подпрыгивающей походке Гжегожа сложно было судить наверняка, но ван Гроневальд вернулась в гостиницу совершенно раздавленной. Нормальный мир, без фикусов и портретов Коменданте, но зато с широкополосным многопользовательским телевидением, всплывающей контекстной рекламой порно-игрушек, и цветастыми кибитками уличных торговцев лапшой и футболками со злыми цитатами, такой мелкобуржуазный и такой родной, казался далеким и недостижимым. Амелия всерьез начала опасаться, что ей больше не суждено увидеть ни маскота ее любимой бейсбольной команды, ни даже чертову кофе-машину. Чувство было всеохватывающее и на редкость паршивое.
В холле к ним опять прицепился мутный месье Жак.
- А давай, - устало кивнула ван Гроневальд. - Да, мы купим эту вашу государственную тайну. Магнус, у тебя с выступления за ушами не завалялось пары соляриев?

* Я его немного довела до абсурда, но в основе - это реальный титул президента Уганды Иди Амина:
«Его Превосходительство Пожизненный Президент, Фельдмаршал, Аль-Хаджи, Доктор Иди Амин, Повелитель всех зверей на земле и рыб в море, последний король Шотландии, Завоеватель Британской Империи в Африке вообще и в Уганде в частности, кавалер орденов „Крест Виктории“, „Военный крест“ и ордена „За боевые заслуги“».