Свадьба шла своим ходом. Ридли казалось странным, что всё шло слишком… безболезненно. Уже прошла часть, когда пришлось успокаивать папу, говоря, что костюм сидит на нем отлично и что священник опаздывает только на десять минут и что в этом ничего страшного или необычного нет. Прошла часть, когда он, пятнадцатилетний мальчишка, представил себе, как же выглядели его родители тогда, восемнадцать лет назад, и как счастливы они были. Прошла часть, когда Ридли наконец-то покорил свою сентиментальность и отправил её спать, чтобы больше не вспоминать себе о маме и в очередной раз не портить всем праздник мысленными трактатами «Как несправедливо устроен мир». Прошла часть, когда ему пришлось подавать обручальные кольца папе и его жениху, осознавая, что отныне Стив будет его отчимом. Прошла часть, когда Ридли  с трудом пытался не сказать «бэ», когда дело дошло до поцелуя новоиспеченных мужа и мужа (даже в его без месяца шестнадцать, у Ридли поцелуи вместо радостного увлечения вызывали чувство «бэ»).  Прошла часть, когда молодоженам говорили тосты и желали всего наилучшего, а Ридли из-за волнения смотреть не мог на еду. Прошла часть, пришлось сказать свое слово Ридли-младшему, от чего он, обычно бледный, покраснел, еле пересилил себя и таки выдал проповедь,  да так, что Ридли-старший прослезился вместе с несколькими такими же сентиментальными гостями. Прошла часть, когда он, вспомнив о таком неприятном и очень мотивирующем чувстве, как голод, пытался пробраться с танцевальной площадки к еде сквозь нескольких очень назойливых папарацци. Прошла часть, когда он таки ответил на парочку вопрос девушке с какого-то земного журнала и от него отстали, показав тем самым зеленый свет Ридли на дороге к долгожданной трапезе. Прошла часть, когда для вежливости Ридли пришлось разговаривать с незнакомыми родственниками-марсианами о первом адронном коллайдере на Земле и о том, подпишет ли папа им свою новую книгу в день его свадьбы (Ридли еле-еле уговорил их не делать этого, ведь не хотелось, чтобы столь важный для папы праздник превратился в очередную автограф-сессию). 
И теперь настала часть, когда все танцевали под старинную музыку из далекого начала ХХI-го века, которая очень нравилась и младшему, и старшему Ридли. И вот, мальчишка пятнадцати, без месяца шестнадцати, лет сидел и наслаждался песней*, смотря, как странно под нее пытаются зажигать гости. Похоже, только папа и Стив чувствовали себя комфортно на танцевальной площадке.  Ридли улыбнулся: по крайней мере,  отчим понимает странности его папы и сам немного странный. А значит, ладить они будут.
И вот Ридли показалось, что самое время перебраться куда-нибудь поближе к заветному мятному мороженому, которое только-что подали. Как ни странно, но никто из гостей даже не посмотрел в сторону столов, все дальше дёргались не совсем в такт музыке. Но, как на зло, мятное было у края стола, возле девочки лет десяти, которая, казалось, молчаливо смотрит в пустоту и покачивает головой в такт музыке.
«Странно, что здесь есть дети», - подумал Ридли, приближаясь к заветному мороженому. Он  для вежливости поздоровался с девочкой, сел на кресло возле неё и начал накладывать себе мороженое.
Потом немного поколебался и наконец спросил:
- Хочешь? Очень вкусное, мятное, - а потом умолк. «Она достаточно взрослая, чтобы сама себе взять мороженое, если захочет». И вспомнил, что ему в десять очень не нравилось, когда взрослые на подобных формальных ужинах спрашивали, не подать ему чего-нибудь.

* играет Franz Ferdinand, в таком порядке: Call Me (Blondie cover), Lucid Dreams, Katherine Kiss Me, Take Me Out.

Отредактировано Irvin Ridley (2013-07-19 00:44:11)